Анатолий Белкин - Теория доказывания в уголовном судопроизводстве

Возникает вопрос: в чем причины подобной практики? Только ли в прагматичном подходе к оценке заключения, когда обращается внимание на те части заключения, которые прямо, непосредственно "идут в дело", т.е. используются в системе доказательств по делу, или причины в другом - в сложности процесса оценки этого источника доказательств, а может быть, и в невозможности такой оценки в соответствии с декларированными критериями?

По нашему убеждению, следователь и суд, как правило, в состоянии оценить лишь полноту заключения эксперта, проверив, на все ли поставленные вопросы даны ответы, и уяснив характер этих ответов. Могут они оценить и соблюдение экспертом необходимых процессуальных требований, и наличие у заключения всех требуемых реквизитов. Таким образом, оценка заключения эксперта следователем и судом оказывается формальной процедурой, никак не затрагивающей оценку содержания самого заключения.

Орган, назначивший экспертизу, не в состоянии оценить ни научную обоснованность выводов эксперта, ни правильность выбора и применения им методов исследования, ни соответствие этих методов современным достижениям соответствующей области знания, поскольку для такой оценки этот орган должен обладать теми же познаниями, что и эксперт. Более того, существующая форма экспертного заключения не позволяет оценить даже компетентность эксперта, проводившего исследование, поскольку содержит указания лишь на характер образования и стаж работы эксперта. Но ни первое, ни второе еще не свидетельствует о том, что он достаточно профессионально решил именно эту экспертную задачу: о компетентности эксперта в вопросах конкретного экспертного задания судить по этим данным достаточно обоснованно невозможно *(457) .

Разумеется, не всякое экспертное исследование отличается такой сложностью, что становится недоступным для оценки его результатов следователем и судом, но то, что такие заключения не редкость в экспертной практике и что число их в связи с расширением возможностей экспертизы и усложнением экспертных методов постоянно растет, не вызывает сомнений.

Впервые с подобной ситуацией судопроизводство столкнулось в середине XIX в. в связи с развитием судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз. Разрешить эту ситуацию должна была, по мнению немецкого процессуалиста К. Миттермайера, концепция эксперта - научного судьи, согласно которой заключение эксперта должно приниматься за истину и не подлежать оценке. Он писал: "Чтобы установить правильное понятие о доказательстве через экспертизу, нужно, прежде всего, отказаться от взгляда на нее как на свидетельское показание или вид личного осмотра. Все подобные аналогии ведут только к заблуждениям на практике. Очевидно, на экспертизу нужно смотреть как на особый вид уголовных доказательств, во многом похожий на косвенное доказательство или улики, так как и там, и здесь дело сводится к целому ряду умозаключений... Исходным пунктом должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людьми по предметам их специальности". Достоверность экспертизы, по мнению Миттермайера, выясняется только путем исследования, "есть ли в эксперте условия, ручающиеся за правильность его мнения? Судья определяет, есть ли ручательства за правильность мнения эксперта: а) в его личности; б) в его желании говорить истину, без обращения внимания на последствия его мнения для кого бы то ни было, самостоятельно, вне всяких влияний; в) в его свойствах, ручающихся за правильность сделанного наблюдения и правдивую передачу результатов последнего; г) в его знаниях и опыте; д) в самом способе изложения экспертизы, укрепляющем в слушателях убеждение, что она - результат спокойного, беспристрастного и основательного исследования" *(458) .

В России концепцию К. Миттермайера поддержал, правда с известными оговорками, Л.Е. Владимиров. Свои взгляды он выразил в следующих положениях.

1. Экспертиза - не доказательство. Эксперты - это judices facti, судьи факта, "решающие фактические вопросы, которые, подобно преюдициальным, обусловливают решение всего дела". Он писал: "...есть ли экспертиза доказательство вообще? Слово "доказательство" употребляется нами здесь в техническом смысле... В обширном смысле, экспертиза, конечно, доказательство, потому что подтверждает же она или отрицает что-либо. Но в таком обширном значении и судейский приговор - доказательство. Однако, ясно, что о таких доказательствах здесь не может быть и речи. Мы здесь имеем дело с системою уголовных доказательств" *(459) .