Рихард Гаррис - Школа адвокатуры. Руководство к ведению гражданских и уголовных дел

Ученый эксперт:

Вот именно, милорд. Барон Брамвель:

Может быть, если бы вы сказали это простым английским языком, г-да присяжные скорее бы поняли вас.

Именно, милорд,— сказал ученый врач, видимо, восхищенный тем, что судья понял его слова, и принимая укор за похвалу.

Если вы смотрите на простой факт сквозь призму научной терминологии, он обыкновенно представляется в извращенном виде. На синяк, поставленный под глазом, можно взглянуть, как на незначительное зло, и присяжные могут оправдать; когда им говорят, что у пострадавшего найден «экстравазат крови под левой глазной впадиной», они смотрят на виновника этого ужаса, как на чудовище, не заслуживающее ни малейшего снисхождения.

О несомненном в медицине

Один известный адвокат, говоря о легкости, с которой врачи иногда делают свои заключения, рассказал мне случай, бывший несколько лет тому назад в Англии. Одна женщина, состоявшая в сожительстве с неким торговцем, неожиданно исчезла из своего села. Ее любовник заявил, что она уехала в Америку. Спустя некоторое время в саду ее дома нашли человеческий скелет. Кости были подвергнуты медицинскому освидетельствованию, и врач немедленно признал в них останки пропавшей женщины. Вывод его был основан на том, что у найденного скелета не хватало одного зуба и что он несколько лет тому назад выдернул такой же зуб у пропавшей. Ввиду этого заключения против сожителя ее было возбуждено уголовное преследование, и он был предан суду. К счастью, еще до суда место находки скелета было подвергнуто новому осмотру, были произведены раскопки, и в том же саду вырыли еще скелет, другой, потом и третий, и еще несколько. Это вызвало сомнение в том, кому принадлежали первые найденные останки, а дальнейшее расследование выяснило, что сад раньше служил кладбищем. Нечего прибавлять, что уголовное преследование, возбужденное властями с большой решительностью, было столь же решительно прекращено.

Мне припоминается случай, когда показание одной учительницы было уничтожено одним вопросом, предложенным при перекрестном допросе. Это была несомненно правдивая женщина, пришедшая в суд для вполне добросовестного рассказа о том, что ей было известно. Ее дочь, возбудившая уголовное преследование, обвиняла подсудимого в изнасиловании. Показание этой девушки по некоторым случайным обстоятельствам представлялось неопровержимым или по крайней мере слишком внушительным, чтобы можно было подорвать доверие к ней. Она отрицала все, что могло набросить невыгодную тень па ее поведение, и настаивала на всех обстоятельствах, говоривших против подсудимого. Мать ее была вызвана в удостоверение того, что девушка заявила обвинение против подсудимого тотчас после происшествия. Ее спросили, не заявляла ли в прежнее время дочь таких же жалоб против других мужчин. Свидетельница ответила: «Как же нет! (Она постоянно жаловалась то на одного, то на другого, что ее изнасиловали; я потому и заявила на этого, чтобы был пример другим; чтобы не смели больше ее трогать». Чтобы получить столь счастливый для защиты ответ, надо было знать не только какими словами, но и каким тоном задать вопрос свидетельнице.

В другом деле при таком же обвинении мать спросили, что именно сказала ей дочь о происшедшем; она передала обстоятельства, при которых обвинительница подверглась насилию (подсудимый был ее хозяином). При перекрестном допросе ее спросили: «А вы что сказали?»

Я-то? — возразила свидетельница.— А что было говорить?

Вы очень рассердились, вероятно?

Конечно, рассердилась.

И что же вы сказали?

Я спросила, дал ли ей что хозяин.

Денег?

Разумеется.

А она что?

Она говорит: нет.

Ну а вы?

А я говорю: срамник! Посадить его за это надо.— И послала за полицейским.

Я мог бы привести еще немало примеров того, как много можно сделать одним умело рассчитанным вопросом, но, полагаю, сказанного достаточно, чтобы показать, что, как маленький ключ открывает большую дверь, так и самое незначительное обстоятельство (хотя бы только неосмотрительный ответ) иной раз разрешает самую запутанную задачу, созданную сплетением фактов на суде.

17. ЩЕТИНИСТЫЙ СВИДЕТЕЛЬ

«За этого свидетеля мне придется взяться самому,— говорит старший,— с ним надо быть осторожным». Почтенный адвокат, как видно, знает, кто перед ним стоит. Может быть, ему пришлось допрашивать его по другому случаю и проиграть дело.

С ним «мудрено» потому, главным образом, что он инстинктивно предрасположен перечить каждому на каждый вопрос. Соседи скажут вам, что он ни разу в жизни ни с кем и ни в чем не соглашался, если только была малейшая возможность спорить. Скажите ему: «Славная погода, г-н Рычало»,— он ответит далеко не ласково: «Дождь собирается». Заметьте вы в самом дружественном тоне, что на дворе тепло, он язвительно скажет: «Не так уж тепло; вчера куда теплее было-».