Понятно, что было бы потерей времени останавливаться подробно на таких фактах, которые должны быть установлены с несомненностью при проверке доказательств. Факты эти должны, разумеется, быть указаны с надлежащей точностью и сжатостью; распространяться же о них значило бы только напрасно утомлять присяжных и отвлекать их внимание от настоящего предмета исследования. Надо в сущности сделать одно: убедить их в достоверности показания вашего свидетеля; если они усомнятся в его правдивости, вы проиграли дело; поэтому вам необходимо оградить его от нападения вашего противника, который направит все свое искусство к тому, чтобы подорвать это показание. Он будет знать, что в этом ключ вашей позиции. Но как подкрепить показание свидетелей? Если нет доказательств его правдивости, не приходится ли ограничиться его собственными словами? Никоим образом. Сотня отдельных эпизодов в его рассказе может быть подтверждаема показаниями других свидетелей, а это будет подтверждением его правдивости. Надо искать таких подкреплений свидетельства, когда других нет, и, если вам удастся доказать, что в общем его показание подтверждается объяснениями других надежных свидетелей в таких подробностях, которые ни сам он, ни те не считали существенными, если вы докажете, что сам по себе его рассказ не представляет каких-либо противоречий и не расходится с вероятными обстоятельствами дела, вы можете быть уверены, что вердикт будет в вашу пользу.
Здесь, может быть, уместно обратить ваше внимание на безусловную необходимость тщательного допроса ваших свидетелей. Если это будет сделано неловко и бессвязно, свидетель передаст лишь часть своего рассказа; те самые вероятности, о которых я говорил, обратятся в невероятности, и его показание окажется не подкрепленным, а подорванным. Из приведенного примера видно также, как велико участие рассудка в вопросах этого рода. Присяжные не станут ни верить, ни не доверять свидетелю без достаточных оснований. Вы должны поэтому озаботиться не только тем, чтобы каждый факт, могущий войти в основание соображения, подтверждающего ваше толкование дела, был удостоверен свидетелем при его допросе, но и тем, чтобы сохранить этот факт в своей памяти и своевременно указать на него присяжным, которые должны иметь его в виду при решении дела.
Можно, кстати, заметить, что существует способ повлиять на ум присяжных, нимало не подавая виду об этом, и это способ самый успешный из всех. Все люди более или менее склонны к самомнению, и каждый считает себя умным человеком. Каждый любит разобраться в деле собственными силами; всякому приятнее самому найти ответ загадку, чем узнать ее от других, приятно думать, что он не хуже всякого другого умеет видеть под землей.
Во многих случаях присяжные лучше понимают дело, чем судья или адвокат, и иногда выносят правильное решение по соображению, ускользнувшему от судьи и остающемуся неизвестным до конца. Самый опытный адвокат иной раз не и силах объяснить вердикт, основанный на здравых и справедливых соображениях; ни он, ни его противник не сумели указать их присяжным; они сами нашли в житейской оценке фактов, на которые смотрели не как законники, а как простые обыватели. Когда вы хотите произвести особенно сильное впечатление на присяжных каким-нибудь соображением, не договаривайте его до конца, если только можете достигнуть цели намеком; предоставьте присяжным самим сделать конечный вывод. Будьте только вполне уверены, что они сделают его; вы можете ошибиться в расчете на их проницательность, если будете говорить слишком тонко и умно; это гораздо хуже, чем говорить недостаточно тонко.
Загадочность есть превосходное покрывало для всякого обстоятельства, особенно если вы предоставите самим присяжным развернуть его. Возьмем случай таинственного исчезновения завещания в промежуток времени между двумя определенными моментами. Если вы хотите показать, что оно, по всем вероятиям, было скрыто известным лицом А. В., не бывшим наследником по этому завещанию и заинтересованным в его уничтожении, вы можете ограничиться доказательством того, что в деле нет данных, разъясняющих факт исчезновения документа; что племянница завещателя, заинтересованная в его сохранении, была единственной обитательницей дома в указанный промежуток времени. Если затем вам удастся доказать, что А. В. хотя бы на единую минуту заходил в дом, присяжные неизбежно придут к заключению, без прямого на то указания с вашей стороны, что А. В. уничтожил завещание, и самые незначительные улики будут достаточны для того, чтобы они признали, что завещание не было уничтожено завещателем. Присяжные сами сделают все нужные вам выводы.
Читать дальше