Дина Азми - Правовая структуризация и систематика

В качестве контраргумента здесь действительно можно оперировать лишь тем, что Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации», указывая на толковательные полномочия соответствующего элемента государственного механизма и его правообязанности по разрешению дел о соответствии основному закону государства, не содержит формулировок, посвященных возможности творения этим же субъектом правовых норм [27] Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. № 1 – ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (ред. от 2 июня 2009 г.) // Российская газета. – 1994. – № 138, 139. . Вместе с тем такого рода предписания вообще не являются принятыми в отечественном нормотворческом юридико-техническом пространстве. Исходя из сказанного, полагаем, что устоявшуюся в отечественном учении по теории права формулу о том, что правоприменительные акты (акты применения (норм) права) содержат индивидуальные, но не нормативные юридические установления, можно воспринимать не в абсолютном, а в относительном значении (т. е. в качестве общего правила, имеющего определенные изъятия).

Здесь можно вспомнить указание Г. Кельзена на то, что «толкованию отводится особая роль в заполнении пробелов в праве. Однако подлинные пробелы не существуют. Лакуны такого рода означали бы невозможность разрешить юридический спор в соответствии с действующими нормами в силу отсутствия в статуте правила, относящегося к этому делу, что исключает его применение. Каждый правовой диспут содержит требование одной стороны к другой, и решение об удовлетворении либо отклонении такого притязания зависит от закона, т. е. от действительной нормы, используемой в конкретном деле, которая устанавливает или не устанавливает предъявляемое юридическое обязательство. Так как третьего варианта не существует, решение может быть создано, и в действительности всегда создается, на основании статута, иными словами, посредством его применения» [28] Kelsen Н. About the Theory of Interpritation //Legal Studies. Vol. 10. – 1990. – № 2, July. – P. 127–135. .

Далее, рассматривая тематику правовых норм, следует упомянуть и о том, что в юридической литературе весьма многочисленны вариации их видового деления (классификации). С позиций правового действия (содержательного, целевого и функционального срезов) в качестве наиболее значимых традиционно указываются градации на: 1) нормы-принципы, общие и специальные нормы; 2) регулятивные (позитивно-регламентационные) и охранительные (отражающие регулирование «от противного») нормы.

Примечательно, что функциональное и ситуативно-действенное деление правовых норм, весьма актуальное до сих пор, получило активное развитие в 70-е гг. XX в. именно в увязке с научным рассмотрением вопросов систематики права.

Например, A.A. Ушаков подчеркивал, что «изучение правовых норм, составляющих систему советского права, позволяет в зависимости от их функций и структуры, от диалектики правового отражения разбить их на две подсистемы. С одной стороны, речь идет о положительных или регулятивных нормах, а с другой, об отрицательных или охранительных нормах.» [29] Ушаков A.A. Содержание и форма в праве и советское правотворчество: Автореф. дисс… докт. юрид. наук. – Свердловск, 1970. – С. 24. . А.Ф. Черданцев говорит, что «нормы, регулирующие определенный вид или род общественных отношений, выполняют различные функции в регулировании этих отношений и могут специализироваться на регулировании не всего общественного строя в целом, а лишь его отдельных элементов. Но такая функциональная специализация предопределяет и тесные функциональные связи (координации) между самими нормами права. Эти связи цементируют институты, отрасли права. Придают им качество единственного подразделения системы права, а нормам права – такое качество, как системность, выражающуюся именно в функциональных взаимосвязях с другими нормами права… В системе права имеется и своеобразный механизм «саморегулирования», наличие которого обуславливает существование в системе права связей управления, координации. Роль такого механизма играют нормы о нормах: коллизионные, дефинитивные и оперативные. Это нормы специального действия, они не регулируют непосредственно общественные отношения, а лишь предписывают определенное отношение к другим нормам» [30] Черданцев А.Ф. Системообразующие связи права // Советское государство и право. – 1974. – № 8. – С. 12, 15. .