В значительной степени несовершенства законодательства и правоприменения обусловлены недостаточной научной разработанностью и количеством масштабных исследований по проблемам диффамации. До сих пор единственной наиболее комплексной и основательной является диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук С. В. Потапенко «Проблемы судебной защиты от диффамации в СМИ» 2002 г. Более того, необходимо отметить, что в последнее время, несмотря на многочисленные проблемы, наблюдается снижение интереса к исследуемой теме среди цивилистов.
Данное исследование основано на нормативно-правовых актах, регулирующих гражданско-правовую защиту чести, достоинства и деловой репутации от диффамации, материалах судебной практики, а также научных трудах следующих правоведов: А. Л. Анисимова, С. А. Беляцкина, А. В. Белявского, К. И. Голубева, М. Н. Малеина, С. В. Нарижного, Н. С. Ной, С. В. Потапенко, Н. А. Придворнова, А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого, А. М. Эрделевского.
Глава 1. Доктрина диффамации
1.1. Доктрина диффамации в российском гражданском законодательстве
Для российского права термин «диффамация» не является новым. Право Российской Империи середины XIX в. признавало диффамацией оглашение о ком-либо позорящих честь фактов или сведений независимо от того, согласно ли с истиной оглашаемое или нет [4] Изместьева-Кунц А. А. Диффамация и способы защиты от нее в дореволюционном гражданском праве //Российский судья. – 2010. – № 1. – С. 31–34.
.
Однако стоит отметить, что именно как составляющая российского гражданского права диффамация сравнительно молода, так как до принятия в 1961 г. Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик институт защиты чести и достоинства в российской цивилистике отсутствовал. Прежде всего потому, что гражданское право тех времен регламентировало исключительно имущественные отношения, а личные неимущественные оставались вне его охвата.
При этом считается, что говорить о зарождении российского диффамационного права отечественными учеными-цивилистами стало возможно только на рубеже XX–XXI вв., когда начало строиться демократическое правовое государство [5] Потапенко С. В. Указ. соч. – C. 65.
. В дореволюционной России диффамация, равно как и клевета, рассматривалась исключительно как уголовно наказуемое преступление против личности, относилась к «опозорению». Диффамация отличалась от других противоправных деяний тем, что могла быть распространена только посредством печати, но являлась как ложной, так и истинной (но при этом должна быть порочащей) информацией.
Непосредственно о диффамации как об институте гражданского права, регламентирующего исключительно случаи опозорения в печати, говорится в Законе о печати 1865 г. Более того, считается, что данный Закон содержал предпосылки обеспечения равновесия между свободой слова массовой информации и защитой чести и доброго имени [6] Изместьева-Кунц А. А. Указ. соч.
. Однако редакционная комиссия по составлению первоначального проекта нового уголовного уложения считала, что опозорение будет включать и клевету, и диффамацию, следовательно, способом его выражения может быть не только печать, но и письмо, слова или даже символический знак [7] Изместьева-Кунц А. А. Указ. соч.
. К. К. Арсеньев указывал на коллизию ст. 98 Закона о печати, по которой «в рассуждениях о недостатках и злоупотреблениях администрации и судебных мест не допускается печатания имен лиц и собственного названия мест и учреждений», а также ст. 1039 Уложения о наказаниях, которая грозила наказанием за оглашение в печати о должностном лице или установлении обстоятельств, могущих повредить их чести, достоинству или доброму имени, так как последний из этих двух законов устраняет для бесцензурной печати действие первого. Если обвиняемый по ст. 1039 докажет посредством письменных доказательств справедливость позорящего обстоятельства, касающегося служебной или общественной деятельности лица, занимающего должность по определению от правительства или по выборам, то он освобождается от наказания за диффамацию. Допускается, таким образом, не только поименное указание должностных лиц, деятельность которых несвободна от «недостатков» и «злоупотреблений», – допускается даже прямое обвинение их в деяниях позорных, если оно может быть подтверждено на суде путем доказательств, признаваемых наиболее достоверными. Таким образом, закон о печати порвал всякую связь с искусственным обереганием должностных лиц [8] Арсеньев К. К. Законодательство о печати. Санкт-Петербург: Типолитография Ф. Вайсберга и П. Гершунина, 1903. – С. 53.
.
Читать дальше