Светлана Пархоменко - Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости

Принятое накануне коренных социально-экономических и политических преобразований в России, Уголовное Уложение 1903 г. не могло не испытывать на себе их влияние, особенно в вопросе введения его в действие. Однако даже этот нормативный акт при всей неполноте его фактической реализации был более совершенным в сравнении с тем, который пришел ему на смену после октября 1917 г.

Уголовное право, имеющее своей задачей только «борьбу с нарушителями складывающихся новых условий общежития в переходный период диктатуры пролетариата», вполне естественно не могло приспособить для своих целей «кодексы пережитой эпохи и должно было сдать их в архив истории» [22] Введение к Руководящим началам по уголовному праву РСФСР 1919 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917–1952 гг. М., 1953. С. 57. . Результатом такой исходной установки в создании первого в советской России систематизированного нормативного акта уголовно-правового характера стало то, что Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г. содержали только одно нормативное установление, касающееся ОИПД: «Не применяется наказание к совершившему насилие над личностью нападающего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью, и если совершенное насилие не превышает мер необходимой обороны» (ст. 15) [23] Там же. С. 59. . Регламентируя только одно из ОИПД, известных дореволюционному уголовному законодательству, и только в части насилия над личностью, Руководящие начала решение и этого вопроса формулировкой «не применяется наказание» перевели из сферы законодательной в сферу применения права.

Результатом перехода «на мирную работу по восстановлению народного хозяйства» стало принятие и введение в действие первого УК РСФСР 1922 г., в котором достаточно определенно наметилась тенденция к восстановлению в отечественном уголовном законодательстве института ОИПД. И дело даже не в том, что более юридически корректной и менее идеологизированной стала формулировка в законе необходимой обороны и расширились объекты защиты («личность или права обороняющегося или других лиц»), а в том, что отечественный законодатель предпринял попытку восстановить легальный статус и других ОИПД. По-прежнему, не употребляя самого понятия крайней необходимости, законодатель фактически регламентировал именно ее вслед за необходимой обороной в ст. 20: «Не подлежит наказанию уголовно-наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраненным благом» [24] Там же. С. 118. . Более того, регламентируя вопросы применения наказания в ст. 25, законодатель, во-первых, вновь косвенно «вспомнил» крайнюю необходимость («совершено ли преступление в состоянии голода и нужды или нет»), а во-вторых, указал на такое обстоятельство, как совершение преступления «под влиянием угроз и принуждения другого лица».

УК РСФСР 1922 г. привлекает внимание еще и тем, что в нем вообще впервые в отечественном уголовном законодательстве было регламентировано такое ОИПД, как согласие потерпевшего. В примечании к ст. 143.6 говорилось: «Убийство, совершенное по настоянию убитого из чувства сострадания, не карается» [25] По сведениям Н. С. Таганцева, в ст. 455 Уголовного Уложения 1903 г. присутствовало указание на уменьшенную ответственность за убийство, учиненное по настоянию убитого и из сострадания к нему (Русское уголовное право. Т. 1. С. 403). . В этом УК также впервые законодательно был решен вопрос об уголовно-правовых последствиях превышения пределов не только необходимой обороны, но и задержания преступника [26] И это при том, что в Общей части УК указание на последнее обстоятельство отсутствовало. . Уголовная ответственность за превышение пределов реализации этих обстоятельств наступала одинаковая: за убийство – до одного года лишения свободы; за тяжкое телесное повреждение – до одного года лишения свободы или принудительных работ (ст. 145, 152). Наряду с этим в Особенной части УК РСФСР 1922 г. предусматривалось правило, согласно которому «насилие над личностью, если оно вызвано равным или более тяжким насилием, приравнивается к необходимой обороне» (ст. 158). И это положение при отсутствии законодательно определенного понятия превышения пределов необходимой обороны фактически ограничивало пределы обороны, увязывая ее лишь с причинением посягающему вреда меньшего, чем исходил от него.