Виталий Квашис - Куда идет смертная казнь

Следует особо отметить, что статистику казней в стране всегда отличала закрытость и недоступность для общественности. Возможно, поэтому о казнях в последующие годы ни в одном из доступных источников не упоминается, хотя известно, что в силу ряда поправок и новых актов законодательство расширило сферу применения смертной казни, предусмотрев эту меру наказания за изнасилование, а также за совершение террористических актов, повлекших гибель людей. Это решение властей вызвало кампанию протеста, в ходе которой в июле 2000 года в Дели была проведена первая национальная конференция противников этой меры наказания [73] Автору довелось знакомиться с положением дел в Мадрасе как раз в тот период, когда 28 января 1998 года Верховный суд штата Тамил Налу вынес смертный приговор 26 заговорщикам (в том числе пяти женщинам), виновным в убийстве премьера Раджива Ганди. Позднее почти всем им высшую меру заменили пожизненным заключением. .

В 2001 году было вынесено 16 смертных приговоров; в 2002 году к этой мере наказания, по данным «Международной амнистии», было осуждено еще 30 человек; к концу года общее число таких осужденных составляло «минимум 60 человек» [74] См.: AI Index: ASA 20/049/2001 «India: Briefing on the Prevention of Terrorism Ordinance». – По данным индийских СМИ, со дня объявления независимости, с 1947 по 2004 год, – казнено 55 осужденных. .

Между тем политическая ситуация в стране оставалась крайне сложной. Права национальных и религиозных меньшинств серьезно ущемлялись, мусульмане все чаще становились объектами нападений и убийств, организованных группами националистов, которым нередко потворствовали государственные структуры. Система уголовного правосудия, страдавшая от недостатка ресурсов, продолжала работать очень медленно, доступ к ней людей из таких социально и экономически изолированных слоев общества, как низшие касты, женщины, религиозные и национальные меньшинства (далитов и адиваси), был крайне затруднен. Службы безопасности продолжали работать в атмосфере безнаказанности за насилие и многочисленные нарушения прав граждан, благодаря нормам, которые были закреплены в законодательстве о безопасности, и политическому покровительству [75] См.: AI Index: ASA 04/ 002/2002 «India: evaluation of the South Asia Human Rights Defenders Project».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Статья автора «Смертная казнь и общественное мнение», опубликованная в 1997 году в журнале «Государство и право», привлекла внимание своей новизной и значимостью; не случайно ее вскоре перевели и опубликовали в ряде зарубежных изданий, а американский журнал «Russian Politics and Law», например, вообще переиздавал ее несколько раз.

«С тех пор, как существует человечество – существует казнь. Сколько наказаний придумал зловредный человеческий род – и поручил Исполнителю. И все – с изощренными, изобретательными муками!.. Люди придумали сдирать кожу с живых, варить их в кипятке, сажать на кол… О, изобретательное человечество! А эти тысячные толпы, приходящие глазеть на мучения… Им интересно!» (Радзинский Э. Прогулки с палачом // Загадки истории. М., 2007. С. 389–390).

См.: Голик Ю. В. Философия уголовного права: современная постановка проблемы // Философия уголовного права. СПб., 2004. С. 34.

Соколов М. Игры при эшафоте // Известия. 2001.21 июня.

Гернет М. Н. Смертная казнь. М., 1913. С. 3.

В огромном море художественной литературы, посвященной этой теме, следует выделить драму И. Шиллера «Мария Стюарт» (1800 г.), которую называли «драмой наказания». Практически одновременно с Ч. Беккариа И. Шиллер показал социальную несостоятельность и варварство смертной казни, принципиальную несовместимость идеи правосудия с насилием.

Идеи Ч. Беккариа почти дословно воспроизведены в так называемом парадоксе комиссара Совета Европы по правам человека Т. Хаммарберга: «Государство убивает человека для того, чтобы доказать, что убивать нельзя».