Виталий Квашис - Куда идет смертная казнь

Эти выводы представляются излишне оптимистичными, тем более что они, как и все другие оценки положения дел в этой сфере в КНР, основаны на далеко не полных и фрагментарных данных, подлинная реальность которых должна кардинально изменить такого рода суждения. Но если даже представить, что данные, публикуемые «Международной амнистией», абсолютно достоверны, то тенденции и особенно перспективы применения смертной казни следует, по нашему убеждению, связывать не с «растущим восприятием аболиционистских идей», а с куда более прагматичными и, прежде всего, с политическими соображениями, которые диктуются не столько изменениями в криминологической ситуации, сколько развитием ситуации в экономике страны, ее ролью и местом в мире в период глобальных экономических и политических изменений. Тем более, что даже публикуемая ООН, «Международной амнистией» и другими организациями далеко не полная статистика применения смертной казни в 2001–2008 годах никак не свидетельствует о росте аболиционистских настроений в КНР.

Рис. 1. Динамика смертных приговоров в КНР в 1996–2008 гг.

Динамика смертных приговоров в КНР, представленная на рис. 1, показывает, что оценки зарубежных экспертов, касающиеся эффективности борьбы с преступностью и перспектив либерализации уголовной политики в Китае, оказались преувеличенными и явно преждевременными [52] См.: Friday Р. С. Crime and Crime Prevention in China. A Challenge to the Development Crime Nexus // Journal of Contemporary Criminal Justice. Vol. 14. 1998. August. P. 296–314; Hood R. The Death Penalty: A World-Wide Perspective, 2002. P. 8. . Даже в год проведения Олимпиады (2008 г.) в стране было вынесено рекордное за последние 12 лет число смертных приговоров (7 тыс.), в несколько раз превышающее показатели предыдущих лет. Впрочем, одновременно следует иметь в виду, что столь значительный разброс, скорее всего, указывает на явную неполноту и сокрытость данных судебной практики за предыдущие годы.

Об этом же не менее убедительно свидетельствует и практика приведения смертных приговоров в исполнение. Графическое изображение обеих сторон практики применения смертной казни облегчает восприятие не только ее спорадического характера, но и «пиковых» показателей разных периодов современной истории КНР (см. рис. 2).

Рис. 2. Динамика казней в КНР в 1991–2008 гг.

Как видно, с «шараханьями» в деле применения репрессии вовсе не было покончено. Скорее, наоборот, власти КНР по-прежнему привержены политике проведения крупномасштабных кампаний, которые если и чуть стихают, то лишь для того, чтобы вспыхнуть с еще большей силой. Это подтверждает и хронологический анализ даже той скудной информации, которая просачивается из страны благодаря усилиям национальных и международных правозащитных организаций.

Начавшаяся весной 2001 года кампания «жестокого удара» (иногда ее еще называют «решительным» или «сокрушительным ударом») была продлена еще на год. Результаты применения смертной казни в ходе этой кампании в 2001 году говорят за себя сами – по данным «Международной амнистии», в стране только с апреля до начала июля казнили 1781 осужденного и было вынесено 2960 смертных приговоров. А всего за 2001 год было вынесено 4015 смертных приговоров и казнено 2468 осужденных к смертной казни [53] См.: AI Index: ASA 17/022/2001 «China: Striking harder' than ever before»; AI Index: ACT 53/002/2002, 1 March, 2002; AI Index: ASA 17/029/2002, My 23, 2002 «China: „Strike Hard“ anti-crime campaign intensifies». . При этом многие казненные не совершали насильственных преступлений, борьба с которыми была объявлена основной целью «жестокого удара». Многие из них были осуждены за растрату, уклонение от налогов, мошенничество, взятки, торговлю некачественными товарами, сутенерство, сбыт наркотиков и т. п.

Несмотря на резкое усиление репрессии, преступность в стране, по признанию китайских властей, выросла по сравнению с показателями 1999 года на 50 % [54] См.: AI Index: ASA 17/009/2001, April 12, 2001 «China: Day of death». . Этот важный статистический факт еще раз доказывает, что экспансия казней сама по себе не может снизить уровень преступности.

Заметное снижение публикуемых показателей применения смертной казни в 2002 году особого доверия не вызывает; оно противоречит логике кампании «жестокого удара» и потому свидетельствует лишь о более эффективных усилиях властей по сокрытию реальной информации о положении вещей, а не о принципиальном изменении тенденции. Оно противоречит, далее, и фактической стороне дела, ибо продолжающаяся кампания по усилению репрессий особенно заметно активизировалась именно в 2002 году, перед приближающимся 16-м съездом Компартии Китая. Этот вывод подтверждается и резким ростом числа смертных приговоров, вынесенных судами КНР в последующий период – в 2004–2006 годах, а также явно несопоставимыми данными о числе казней – особенно в 2003 и 2004 годах.