Станислав Бородин - Преступления против жизни

Предусматривалась в Уложении о наказаниях и дифференцированная ответственность за приготовление к убийству, когда не доказано, что лицо было удержано от реализации умысла (заключение в тюрьме на срок от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев), и когда доказано, что ему помешали выполнить умысел – лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь на поселение (ст. 1457).

В ст. 457 Уголовного уложения приготовление к убийству, предусмотренному ст. 453–456 (без смягчающих обстоятельств), наказывалось заключением в тюрьме сроком до одного года; здесь уже не было дифференциации ответственности, как это предусматривалось в Уложении о наказаниях.

В последнем специально оговаривалось, что причинение смерти по ошибке не тому лицу, которое предполагалось лишить жизни, а другому влечет то же наказание по направленности умысла (ст. 1456).

Было предусмотрено освобождение от уголовно ответственности, когда смерть причинена: случайно (без умысла и неосторожности); в состоянии необходимой обороны; при побеге потерпевшего из карантина; таможенником или лесничим в рамках законных полномочий при пресечении преступления; при нападении на пост или дозор; солдатом при оказании помощи гражданским властям, если действия точно соответствовали воинскому уставу.

Как в Уложении о наказаниях, так и в Уголовном уложении изгнание плода (аборт) рассматривалось как посягательство на жизнь человека. За изгнание плода женщина наказывалась по Уложению о наказаниях ссылкой в Сибирь, по Уголовному уложению заключением в исправительном доме на срок до трех лет. В качестве отягчающих обстоятельств признавались наступление смерти потерпевшей при производстве аборта посторонним лицом или совершение аборта без согласия самой беременной женщины. Эти действия по Уложению о наказаниях наказывались каторжными работами на срок до десяти лет (ст. 1461), по Уголовному уложению – до восьми лет (ст. 466).

В главе «О самоубийстве» (ст. 1472–1476 Уложения о наказаниях) не только давалась отрицательная оценка самоубийства, но и определялись санкции в отношении покушавшихся на это деяние и лиц, так или иначе причастных к самоубийству.

Было установлено, что лицо, лишившее себя жизни не в безумии, теряет право на завещание, а христианин – также право на христианское погребение (ст. 1472). Покушение на самоубийство, совершенное не в безумии, когда оно предотвращено посторонним лицом, для христианина влекло церковное покаяние (ст. 1473).

Преступлением считалось склонение к самоубийству путем предоставления каких-либо средств или иным образом, либо участие в его совершении. Эти действия наказывались как пособничество в убийстве с обдуманным намерением или умыслом.

Для родителей, опекунов и других лиц, облеченных властью, которые жестоким обращением доведут до самоубийства, предусматривалось наказание в виде заключения в тюрьму на срок от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев, а также церковное покаяние для лиц христианского вероисповедания (ст. 1476). Если самоубийство или покушение на него совершено «по великодушному патриотизму» или женщиной с целью избежать изнасилования или надругательства, то оно не наказывалось.

3. Сравнивая новый УК РФ с Уложением о наказаниях и Уголовным уложением, мы может отметить, что принципиальных расхождений в классификации преступлений против жизни нет: убийство при отягчающих обстоятельствах, убийство без отягчающих и без смягчающих обстоятельств, убийство матерью новорожденного ребенка, убийство в состоянии сильного душевного волнения, убийство при превышении пределов необходимой обороны, лишение жизни по неосторожности, доведение до самоубийства. Вполне понятно, однако, что далеко не все совпадает. В связи с этим есть основания выделить две группы вопросов: а) решение представляется более обоснованным в новом УК РФ; б) решение, по нашему мнению, оказывается предпочтительным в Уложении о наказаниях или в Уголовном уложении.

3.1. В первой группе отметим отнесение изгнания плода человека к преступлениям против жизни. Как уже указывалось, начиная со Свода законов уголовных 1832 г. аборт признавался убийством. Эта позиция объяснялась стремлением защитить жизнь человека с момента ее зачатия. Однако такой подход, с позиции доктрины уголовного права, не выдерживает критики. Убийство человека можно считать таковыми только при наличии самого человека, способного к жизни на момент совершения этого преступления. После зачатия и до рождения человека как субъекта общественных отношений еще нет. Вполне возможно, что жизнь его и не состоится в связи со смертью или болезнью матери и по многим другим причинам. Н. С. Таганцев, рассматривая данный вопрос, справедливо отмечал, что убийством изгнание плода можно было бы считать только при наличии гарантий его жизнеспособности. Поскольку таких гарантий нет, поскольку в подобных случаях нет и убийства. [55] Таганцев Н. С. О преступлениях против жизни. СПб., 1870. Т. 1. С. 21–24.