Коллектив авторов - Казанские юридические школы - эволюция образовательных и научных традиций в современной юриспруденции

Дабы оценить значимость этих идей, во многом актуальных и поныне, важно понять, что они высказывались два века назад. Очевидно, на взгляды И.Х. Финке повлияли политико-правовые (в том числе революционные) идеи его современников.

Не обошел он стороной и исполнительную власть. Ее содержание трактуется весьма широко. Особо стоит отметить, что помимо прав верховного надзора, полиции, воинской власти, контроля над финансами и возможности заключать мир, И.Х. Финке также отнес сюда судебную власть 193. Подобный подход говорит о некоторой осторожности в изложении им своей концепции. Безусловно, здесь мы не увидим классического принципа разделения власти. Вместе с тем достаточно подробно описывается суд, его компетенция. Анализ данных идей опять иллюстрирует некоторую непоследовательность И.Х. Финке.

С одной стороны, подчеркивается важность рассмотрения дел беспристрастно и в соответствии с законом. С другой стороны, отмечается возможность выделения частных и привилегированных судов, в особых случаях оправдывается применение пытки 194.

Рассуждения И.Х. Финке о государстве подчинены общей логике его концепции. Поэтому многие положения трактуются неоднозначно. Например, в описании полиции, входящей в исполнительную власть, подчеркивается институт цензуры. Его основная цель – воспрепятствование печати книг, «противных религии, добрым нравам, существующей государственной конституции» 195

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сборник постановлений по министерству народного просвещения. Т. 1. 1802−1805. СПб., 1875. С. 120. Как бы демагогически ни звучала эта формулировка, не нужно забывать, что в описываемое время в русском обществе и ближайшем окружении Александра I были рьяные противники университетского образования, откровенно заявлявшие, что если вообще «любовь у наукам и забота о них есть опасная ошибка, то особенно вредно изучение «прав», ибо в раннем возрасте человеку полезно знать из общественного устройства только три вещи: «первое – что Бог сотворил человека для общества, второе – что для общества необходимо правительство, третье – что каждый обязан повиноваться властям…» ( Сухомлинов М. Материалы для истории образования в России в царствование императора Александра I. СПб., 1866. С. 34).

Последние в количественном отношении вначале даже превалировали над первыми.

Как свидетельствует один из историографов Казанского университета Н.Н. Булич, в эти первые годы «преподавание носило весьма неопределенный характер: о какой-либо специальности и думать было нечего… С лекции, где разбирались стилистические красоты ломоносовской оды, студенты шли слушать теорию гальванизма: от объяснений… Овидия переходили к тригонометрическим задачам, с германского права шли на ботанические лекции» ( Булич Н.Н. Из первых лет Казанского университета. Казань, 1887. Ч. 1. С. 51).

Модзалевский Л.Б. Материалы к библиографии Н.И. Лобачевского. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 143.

Сановная аристократия, стоящая во главе ведомства народного просвещения, не могла простить Солнцеву ни его «плебейского» происхождения (он был сыном сельского священника), ни быстрого взлета его ученой карьеры. В период, предшествующий наполеоновскому вторжению, русские чиновники от науки были рады принять в университет любого дипломированного иностранца, отдавая ему предпочтение перед отечественными учеными. Так, в глазах одного из попечителей Казанского учебного округа М.А. Салтыкова Г.И. Солнцев был не более чем «выскочка».

Булич Н.Н. Из первых лет Казанского университета // Ученые записки Императорского Казанского университета. 1891. Ч. 2. С. 254.

«Преподавание философии и логики и кафедра философии, − пишет один из современных исследователей, − оказались в сфере пристального внимания общественности и университетского руководства. В противоположность реакции, насаждавшей на кафедре философии идеализм и мистику, передовые деятели университета отстаивали право на свободную и самостоятельную мысль, стремились к приглашению на философскую кафедру лучших, прогрессивных по своим взглядам преподавателей» ( Тузов Л.Л. Из истории философской мысли в Казанском университете. Полемика А.С. Лубкина против кантовской философии // Ученые записки Казанского университета. Т. 116. Кн. 5. Общеуниверситетский сборник. Казань, 1956. С. 268).