Коллектив авторов - Соотношение императивных и диспозитивных начал в корпоративном праве

2. Публичные интересы

В эту категорию входят нормы, защищающие интересы государства и гражданского оборота в целом. Например, (1) процедура регистрации юридического лица, пути подтверждения фактов о нем (в частности, получение информации о лицах, которые могут действовать от имени и юридического лица без доверенности); (2) вопросы лицензирования и разрешительный порядок осуществления некоторых видов деятельности; (3) защита добросовестных третьих лиц, например, при отсутствии необходимых корпоративных одобрений со стороны контрагента добросовестного лица или вступление в отношения с «лжедиректором». Также стоит упомянуть интерес развития экономических отношений, что оправдывает императивность норм, предотвращающих остановку деятельности юридического лица (в частности, это нормы о сроке деятельности избранных органов корпорации, об альтернативной и замещающей компетенции органов).

3. Заслуживающие внимания интересы отдельных участников оборота (слабая сторона (третьи лица))

Императивный характер должен устанавливаться в отношении (1) прав миноритариев; (2) требований к чистым активам, ограничениям на распределение прибыли; (3) процедур реорганизации, ликвидации, банкротства, понижения и повышения размера уставного капитала и пр.

Хотелось бы также уделить внимание случаям чрезмерно императивного регулирования, которые, с нашей точки зрения, не могут считаться необходимыми:

а) невозможность устранения преимущественного права в обществах с ограниченной ответственностью [47] Прямое закрепление отказа от преимущественных прав в уставе, естественно, не допускается. Однако представляется актуальным вопрос о возможности отказа от преимущественного права конкретным лицом до возникновения такого права. Речь идет о возможности заявления waiver’а (отказа) для достижения тех или иных экономических целей. Допустимо ли заявление об отказе от преимущественного права в силу п. 6 ст. 450.1 ГК РФ под условием возникновения такого преимущественного права (п. 1 ст. 157 и 327.1 ГК РФ)? Этот вопрос должен быть разрешен судебной практикой, однако нам представляется, что такая возможность принципиально должна быть допущена. ;

b) предписание об обязательном согласовании залога доли в обществе с ограниченной ответственностью с участниками общества;

с) невозможность полного отказа от права голоса [48] Несмотря на то, что в отечественном законодательстве допускается возложение на себя в силу корпоративного договора (ст. 67.2 ГК РФ) обязательства голосовать определенным образом, например в соответствии с указанием или в интересах другого акционера общества и в силу квазикорпоративного договора – в интересах третьих лиц, имеющих охраняемый законом интерес (п. 9 ст. 67.2 ГК РФ), акционер в силу этого обязательства не отказывается от самого права голоса, а общество не может воспрепятствовать ему реализовать это право. Так, обязанный акционер может, нарушив обязательство из соответствующего договора, голосовать вопреки согласованному решению. Гражданскому законодательству стоит уделить внимание данной проблеме, а также возможности определения лиц, обладающих голосом на общем собрании участников корпорации, с учетом корпоративных и квазикорпоративных договоров. ;

d) невозможность определения персонального состава органов управления отдельными участниками корпорации (даже при предварительном единогласии со стороны иных участников корпорации);

e) нормы о недопустимости (1) ограничения ответственности директоров (за исключением п. 5 ст. 53.1 ГК РФ); (2) их освобождения от ответственности; (3) страхования ответственности директоров;

h) определение через формальное перечисление случаев аффилированности для целей сделок с заинтересованностью [49] О фактической аффилированности и ее влиянии на корпоративные отношения много говорилось в рамках обсуждения проекта реформы гл. 4 ГК РФ. Однако в конечном счете либеральный подход оставления списка аффилированных лиц открытым был отклонен. Все же стоит отметить, что в некоторых случаях суды допускают выход за рамки формального перечня аффилированности и применяют концепцию фактической аффилированности (см., например, постановления Президиума ВАС РФ от 22 марта 2012 г. № 14613/11; от 24 апреля 2012 г. № 16404/11 по делу № А40- 21127/11-98-184). .

Д.И. Степанов отмечает, что самостоятельным благом, повышающим привлекательность правопорядка и «спрос» на право определенной страны, является свобода участников отношений и отсутствие чрезмерно громоздкого и неоправданного регулирования их деятельности, к чему и стоит стремиться отечественному праву [50] См. подробнее: Степанов Д.И . Спрос на право и диспозитивность регулирования: экономический анализ права // Вестник экономического правосудия РФ. 2016. № 6. С. 65–124. .