Григорий Василевич - Актуальные направления противодействия коррупции в Республике Беларусь на современном этапе

Согласно «Толковому словарю русского языка», коррупция – это не что иное, как безнравственное поведение, проявляющееся в моральном разложении должностных лиц и политиков и выражающееся в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении и срастании с мафиозными структурами [4, с. 298].

Перед современными государствами со всей остротой встала задача нахождения эффективных направлений противодействия коррупции, достижения успехов в борьбе с ней. Отметим, что противодействие коррупции является в первую очередь социальной, экономической, политической (мировоззренческой) проблемой и лишь во вторую – уголовно-правовой. В юридической литературе часто сосредотачиваются на карательных мерах в данной области. Согласно уголовно-правовым аспектам, традиционно считалось, что преобладающей мерой «устрашения» преступников, как реальных, так и потенциальных, должно выступать лишение свободы. Однако оно наиболее эффективно и необходимо по отношению к лицам, совершившим тяжкие и особо тяжкие преступления против жизни и здоровья граждан – убийства, разбои, грабежи, тяжкие телесные повреждения; поставляющим и распространяющим наркотические средства; причиняющим существенный вред экономическим интересам государства.

Термин «коррупция» стал активно внедряться в законодательство стран континентальной Европы благодаря Европейской конвенции от 26 мая 1997 г. «О борьбе против коррупции среди чиновников Европейского союза и функционеров стран – участниц Европейского союза». Данная Конвенция подписана на основе Маастрихтских соглашений. Важным положением Конвенции является принцип экстерриториальности привлечения к уголовной ответственности коррупционеров, т. е. действует процессуальная возможность для этого внутри Европейского союза.

Отметим, что правительства ряда развитых стран взяли на себя миссию по предотвращению международной коррупции, что проявляется в поощрении имплементации антикоррупционных конвенций в национальную систему отдельных государств, усилении прозрачности и подотчетности в сфере международной торговли, кредитовании экспорта, принятии усилий по предупреждению отмывания денег, полученных преступным путем, исключении сокрытия налогов, движении нелегальных денежных потоков [5, с. 234–235].

В зарубежной практике существуют споры относительно того, какие деяния следует относить к коррупционным. В юридической литературе отмечается стремление определить коррупцию как «использование публичной власти в приватных целях; как злоупотребление властью, повлекшее обогащение должностного лица, этой властью обладающего; как пренебрежение принципом разделения частной и профессиональной жизни» [6, с. 233]. Обозначим значительное влияние норм международного антикоррупционного права на национальное законодательство и практику. При этом выделяются две группы государств: 1) государства, признающие приоритет антикоррупционных конвенций; 2) государства, в которых указанные конвенции равны по силе закону, но последующий закон может оказывать воздействие на конвенцию [7, с. 140].

Свою лепту в определение термина «коррупция» внес и Всемирный банк, который в специальном докладе, сделанном в начале 2000-х годов «Коррупция в Польше», определил коррупцию как «использование публичного учреждения в личных целях». По мнению некоторых ученых, данное трактование коррупции «практически лишено правовых границ» [6, с. 283]. Авторы констатируют, что в уголовно-правовом смысле к коррупции Всемирный банк отнес взяточничество (подкуп); к остальным формам коррупционных нарушений отнесены «закупка (выкуп) заказов-контрактов и иных прибыльных полномочий, а также судебные решения, уклонение от таможенных и налоговых обязательств; кража; умышленное неправомерное распоряжение бюджетными средствами и публичным имуществом; оказание протекции; фаворитизм, непотизм (кумовство, представление мест в своем учреждении родственникам и свойственникам); торговля влиянием, финансирование выборов или финансирование отдельных политических партий взамен на получение влияния на их дела». Не соглашаясь с подобным определением коррупции, Н. А. Абузарова отмечает, что такая позиция Всемирного банка предполагает отнесение к коррупционным преступлениям всех корыстных преступлений [6, с. 234]. Однако считаем, что такой вывод не верен: речь идет именно об использовании публичных учреждений в корыстных целях, и сводить коррупцию только к взяточничеству нельзя, как и нельзя сводить коррупционные деяния только к уголовно наказуемым. Помимо уголовной ответственности может быть установлена и иная юридическая ответственность с учетом тяжести совершенного деяния.