Владимир Горохов - Законодатель. Том 2. От Анахарсиса до Танатоса

– Никто не хотел познавать себя. Ничуть не хуже гнома.

Однако его никто не расслышал. Дискуссию тут же, немедля, продолжил Хилон:

– Мужи мудрейшие, Селена премудрая, сказанное Фалесом и Солоном, поддерживаю и вновь провозглашаю, как когда-то ранее утверждал – «Знай себя». Ибо, что толку знать Вселенную, или нашу Гею-мать, ее растительный и животный мир, что толку ведать законы божеские и человеческие, если не знать себя. Пусть человек займется самопознанием. Благодаря этому он решит многие собственные проблемы и беды и станет достойным в глазах Аполлона и всех богов Олимпа. Таково мое слово.

Незамедлительно собственное соображение высказал Клеобул:

– Мудрейшие, а позволяет ли мудрость сдерживать других, лишать их слова, пусть даже оно и нелицеприятное и опасное. Слово – это единственное, чего нельзя забрать у человека. Его ведь можно лишить богатства, жены, детей, друзей, вещей, но слова никак не заберешь. Даже лишив человека языка, не лишишь его слова. Может быть, это лучшее из всего, чем обладает человек. Благодаря языку, высшая мудрость и найдется, и произносится, и ведомой станет богам и людям. Поэтому я говорю: «Будь одержим языком».

– Правильно! – воскликнул Эзоп, но затем возмущенно добавил, – обращаю внимание на то, что Клеобул похищает мои мысли. Тем не менее, я оставляю за собой право продолжить спор.

Он медленно, с чувством наслаждения допил из чаши вино, прошелся по каждому присутствующему здесь проницательным взглядом и вновь обратился к участникам мудрствующего застолья.

– Пирующие! – воскликнул творец басен, и тут же резко повернулся к Анахарсису, упрекнув его, – а к тебе это не относится, ты не пируешь! Но слушать можешь.

Затем он посмотрел на Пифию и на Солона. Пифия впервые улыбнулась, глядя на Эзопа, и махнула рукой. Дескать: «Валяй». Солон же прижал указательный палец к губам, намекая на необходимость быть учтивым.

– Солон тут упрекал меня в незнании меры как вина, так и слова, – обидчиво молвил Эзоп. – С последним я не согласен. Если бы я знал словесную меру, тогда бы вы не знали Эзопа. И его не знал бы никто. Слово сделало меня известным, оно же – сделало меня мудрым человеком. Да, мудрым, коль я здесь! – возгордился Эзоп. – Несомненно, мудрым человеком, хоть и много говорящим и много пьющим и даже порой невоздержанным. Я признаю себя мудрым, и признаю таковыми присутствующих здесь. Все мы – мудрецы! И мудрость всех выявляется через их язык.

– Через язык выявляется и глупость, – вставил своё слово Фалес.

– Еще как выявляется, – засмеялся Солон.

– Если вы полагаете, что я этого не понимаю, то вы плохо знаете Эзопа, а заодно и мудрость, – отреагировал сочинитель басен на прозвучавшие реплики. – Язык – это средство мира и войны. Без языка не существует спокойствия и порядка в государстве, нет законов и постановлений. И в то же время язык несет раздоры, заговоры, обманы, побоища, зависть, распри, войну. Язык – основа нашей жизни и в то же время он источник пороков, низости и презрения. Через него мы выражаем мудрость и в то же время проявляем подлость. Поэтому я предлагаю высечь на преддверии храма самую правдивую надпись: «Язык – враг людей». Это будет мудро и справедливо! Это будет гнома, сравни божественной. Кстати, почему мне до сих пор не подали язык жертвенных быков, – возмутился сочинитель басен. – Я проголодался. Одной мудростью сыт не будешь. К мудрости должны прилагаться блюда.

– Мудрость – такая пища, которой не перенасыщаются, – тут же возразила Пифия. Но о пище иного рода тоже надлежит помнить. А также надлежит помнить, что голодный всегда ощущает себя человеком, а сытый – изредка. Он просто об этом не думает.

– Разумеется, надлежит помнить, ведь пища – это средство к жизни, – хихикнул Эзоп.

– Она же является и средством к смерти, – возразил Анахарсис. – Мы страдаем от недоедания и мучимся от переедания. Обжорство – несёт смерть.

– Мне подобное не грозит, как не грозит оно всем скифам. В чём-чём, а в пище я меру знаю, – откликнулся сочинитель басен. – Кстати, а кто знает истинную меру самой меры. Кто её определяет и устанавливает?

– Мерилом всего являются природа и государственный закон, – отозвался Фалес. – Мерилом законного являются законодатель и народ. Безмерна только Вселенная. Боги и те придерживаются меры во всех делах.

– Мера – это ярмо на шее у человека, – вновь пошутил Эзоп. – Правда, ярмо нужное, хорошее ярмо, которое ограничивает человека от дурных поступков.