Альфред Жалинский - Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения

Мышление же начинается там, где субъект интеллектуальной деятельности выбирает вариант решения, одобряя его или участвуя в его решении. Процесс социально-правового мышления может быть прерван, не окончен, но он уже начинается при осознании цели, при возникновении задачи и принятии на себя функции цели, решения. Так, на наш взгляд, можно обосновать необходимость и полезность обращения к категории «мышление».

Теперь можно обратиться к определению этой категории именно как социально-правовой. В чем же это мышление правовое, а в чем социальное, создается ли новое качество объединением этих двух прилагательных? Все эти вопросы закономерны и нуждаются в ответах.

Прежде всего о том, какое мышление можно и нужно считать правовым. На практике это очень важно для преодоления ответственности специалистов, подходов к решению возникающих задач, круга используемой информации, самих способов решения. Газета «Известия» в серии статей «Зона» поставила ряд вопросов об отбывании наказания в исправительно-трудовых учреждениях, что имеет, на наш взгляд, огромное значение. Одна из выделенных проблем – использование осужденных для решения хозяйственных задач. Принципиально, жизненно важно для общества – с каких позиции ее разрешать? Это объект социально-правового или экономического мышления? Если и того и другого, то что здесь более приоритетно? Предположим, общество соглашается с хозяйственным характером задач использования труда осужденных, и тогда происходит то, что к величайшему сожалению, часто происходит сейчас. Все подчиняется задаче принудительного труда, права осужденных определяются в соответствии с их хозяйственным предназначением и социальным статусом. Принудительный труд фактически блокирует экономическое развитие, временно позволяя обходиться без научно-технического прогресса и нормальной организации труда.

Если же это задача социально-правовая, то решать ее нужно в первую очередь с позиций социально-правового мышления; это меняет подход, и на первый план выступает необходимость исправления и перевоспитания осужденных, а отвлекаясь в некоторых случаях от штампов, и проблема обеспечения соответствия режима отбывания наказания приговору суда, поскольку в очень многих случаях суд отнюдь своим приговором не предписывает тех условий отбывания наказания, которые складываются в действительности.

Уже из этого примера достаточно хорошо видно, что не всякое мышление, связанное с решением какой-либо профессиональной юридической задачи, можно считать действительно правовым. Может сложиться и так, что правовые средства подменяются иными, внеправовыми, и задача получает неправильное решение. К приведенному примеру можно добавить и иной, противоположный по характеру. В частности, это излишняя, непродуманная замена мер уголовного наказания в отношении насильственных преступников мерами воспитательного воздействия. Еще одна группа примеров – замена четкой правовой нормы, определяющей порядок действий должностных лиц ссылками на их общеполитические и моральные обязанности, на внеправовое усмотрение. Эти примеры замены права декларациями.

Но есть еще одна, может быть, более сложная сторона дела. В последнее время юристы справедливо начали говорить о том, что не всякий изданный от имени государства нормативный акт есть право. Действовавшие когда-то уголовные законы об ответственности членов семьи и за совершенную кем-либо из них измену Родине не могли быть признаны правом, хотя на их основании выносились решения, менявшие судьбы людей. Эта проблема всегда была жизненно важной для страны. Но она становится разрешимой и оттого актуальной в условиях обновления правового государства, когда оно связано именно правом, а не просто подчиняет свою деятельность оторванным от интересов народа и малоэффективным установлениям.

Именно поэтому огромное политическое и правовое значение приобретает лишение правовой силы решений, вынесенных на основе юридических актов, являвшихся по существу антиправовыми. Шаг в этом направлении сделан в постановлении ЦК КПСС «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении политических репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х годов». Здесь ЦК КПСС внес на рассмотрение Президиума Верховного Совета СССР следующее предложение: законодательным актом отменить внесудебные решения, вынесенные в период 1930–40-х и начала 50-х годов действовавшими в то время «тройками», «особыми совещаниями», а также считать всех граждан, которые были репрессированы решениями указанных органов, реабилитированными. [19]