Алексей Ракитин - Тихое убийство. Инфекция как орудие преступления

Первой больной, чей диагноз впоследствии был гарантированно подтверждён, явилась женщина 54 лет. Произошло это 5 апреля. В последующем больные поступали ежедневно вплоть до 16 апреля, но в тот день новых больных с сибирской язвой не оказалось. 17 апреля поступил всего 1 больной и на протяжении 2-х последующих суток новых заболевших не фиксировалось. Точнее, привозили людей с подозрением на «сепсис-002», но подозрения эти не подтверждались. Казалось, зараза пошла на убыль…

Зафиксируем этот момент – уже утром 20 апреля могло показаться, что распространение болезни остановлено.

Но – нет! С 20 по 23 апреля поступили 5 новых заболевших. После этого началась "черезполосица" – то больных нет, то привозят нового заболевшего. И так 3 раза вплоть до 29 апреля, в тот день в 40-ю больницу доставили Михаила Ложкина, того самого резервиста, что проходил сборы на территории Свердловска-32, о нём упоминалось ранее.

А после 29 апреля вновь наступает пауза. 30 апреля, 1, 2 и 3 мая ни одного вновь заболевшего! Ну, казалось бы, тут городским властям можно было выдохнуть и поздравить всех с долгожданной победой, инфекцию переломили, мероприятия по помывке домов и крыш, перекладке асфальта и вакцинации жителей дали нужный эффект! Но радоваться долго не пришлось – 4 мая заболевают 2 человека. После этого пауза как будто бы продлилась: 5 и 6 мая не фиксируется ни одного вновь заболевшего!

А затем в период с 7 по 12 мая включительно в больницу №40 поступили 6 новых больных! Совершенно необъяснимая вспышка… К этому времени оказалась привита львиная часть жителей Чкаловского района – намного более половины – и в 40-ю больницу попадали уже и привитые.

А отмечались ли заболевания сибирской язвой после 12 мая? Да, отмечались. Последний человек, на котором обрывается «список 1994 года» был доставлен в больницу 15 мая. Это был 37-летний мужчина и мы знаем, что он выжил. Но были и умершие. Последний из них скончался 12 июня.

Несколько выше автор написал, что американский профессор Мезельсон выбросил из "списка 1992 года" 3 умерших, в результате чего получился "список 1994 года"? Так вот именно тех, кто был госпитализирован после 15 мая господин Мезельсон из первоначального списка и удалил. Почему? Да потому, что их присутствие в списке разрушало ту версию, которую обосновывал уважаемый профессор микробиологии. В своём месте мы поговорим и об этой версии, и о том, какими остроумными манипуляциями господин Мезельсон её обосновывал.

Пока же продолжим наш анализ далее.

Зададимся вполне обоснованным вопросом: насколько соответствовал классической схеме описанный выше характер распространения сибиреязвенной инфекции? Ведь вспышка 1979 г. была отнюдь не первой и не последней из числа хорошо задокументированных. Очевидно, то, что происходило в Свердловске весной 1979 г. с полным правом можно назвать необычным. В произошедшем в Свердловске бросаются в глаза как минимум две странности.

Первая странность связана с прерывистым характером распространения инфекции, зафиксированном нами выше. Если бы болезнь распространялась в малонаселенной местности, разделенной лесами, пастбищами и т.п., то подобную прерывистость можно было бы списать на низкую плотность жителей (потенциальных объектов заражения). Но в нашем случае речь идёт о городском районе с довольно плотной застройкой, на территории которого проживали в те дни около 72 тыс. человек! Болезнь должна была косить их более или менее равномерно, с постепенным уменьшением числа вновь заболевших по мере того, как стали бы давать эффект профилактические меры. Перерыв в начале мая и последующий всплеск заболеваемости в период с 7 по 12 мая в такую картину совершенно не укладываются.

Вторая странность связана с совершенно ненормальным – или, скажем мягче, необычным – соотношением различных видов сибирской язвы, выявленных у заболевших. Ранее в этом очерке отмечалось, что при естественном распространении болезни от природного очага превалирующей всегда является кожная форма сибиреязвенной инфекции. Причём, с очень большим отрывом от легочной и желудочной (примерно 90%-95% общего числа). Лёгочная и желудочная формы обычно фиксируются на начальных этапах вспышки, когда люди не оповещены о появлении инфекции. Как только люди узнают, что скот болеет сибирской язвой, принимаются меры профилактики, что минимизирует риск заболеть наиболее опасными формами этой болезни. Чтобы не быть голословным, сошлёмся на американское научное издание 2002 г. с говорящим названием «Развитие инфекционных заболеваний» («Emerging infectious diseases»), в котором приводятся описания наиболее опасных и заразных болезней. Эта книга подготовлена для медперсонала как своего рода справочник, призванный облегчить распознавание редких инфекций, и дата выхода книги недвусмысленно свидетельствует о том, что она рассматривалась издателями как своего рода справочное пособие для врачей на случай актов биотеррора. В этой книге приводится статистика по вспышкам сибиреязвенной инфекции на территории США в период 1950 – 2001 гг., обусловленным естественными причинами (случаи рассылки писем со спорами осенью 2001 г. в эту статистику не включены как умышленные). Так вот, в 44 вспышках, отмеченных за эти годы и вызванных естественными факторами, сибирской язвой заболели в общей сложности 48 человек, и у 39 из их числа была отмечена именно кожная форма.