Алексей Ракитин - Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III

Да и микроскоп с 600-кратным увеличением являлся тогда инструментом если и не уникальным, то уж точно редким и очень дорогим.

Как же действовали судебные медики в то время? Насильственные действия сексуального характера, имевшие место при жизни потерпевшего, определялись довольно хорошо визуально. Опытный судебный медик без особых затруднений распознавал специфические потёртости кожи, надрывы и разрывы слизистых оболочек и пр. – судебных медиков учили видеть и узнавать такие повреждения на большом количестве наглядных пособий, фотографий, во время стажировок. То есть изнасилования либо попытки изнасилований судебные медики выявляли без особых проблем – их хорошо ориентировал уже визуальный осмотр тела.

Но всё резко усложнялось в том случае, если преступник не пытался совершить половой акт с потерпевшим при жизни последнего, а делал это после наступления смерти. С наступлением смерти происходит расслабление мышц и практически исчезает кровяное давление – а значит нет условий, необходимых для появления специфических следов полового акта. Визуальный осмотр не даёт результата, тело ничего "не говорит", если можно так выразиться.

Что мог сделать судебный медик в таком случае? Ему было необходимо найти сперматозоиды насильника – в полостях тела, на его кожных покровах, на одежде жертвы, на предметах в непосредственной близости от трупа. Но ультрафиолетовых ламп судебная медицина тогда ещё не использовала, стало быть, судебный медик собирал на тампоны образцы всех подозрительных следов – фактически засохших пятен – которые могли оказаться спермой.

Но что дальше? Есть у судебного медика 20 тампонов с чем-то, что может быть спермой, слюной, высохшей каплей воды, вина, яичного белка, растительного масла, уксуса… да мало ли какой жидкости, вплоть до керосина, который широко использовался тогда в обиходе! Микроскопов с 600-кратным и более увеличением было мало, наверное, они имелись в университетах, но не факт, что в каждом.

Поэтому для обнаружения сперматозоидов следовало использовать некие химические реакции, результат которых легко распознавался и был специфичен, то есть являлся следствием присутствия в образце именно человеческих сперматозоидов.

Таких реакций, точнее, цепочек реакций, было известно несколько:

– "реакция Флоранса" (проба Флоранса), предложенная в 1896 г., выявляла наличие спермы на предметах с использованием йода и йодида калия. Она была очень популярна ввиду простоты и доступности всех необходимых компонентов. В результате её проведения образовывались коричневые кристаллы, хорошо различимые на глаз. Однако русский судебный медик Николай Сергеевич Бокариус доказал, что данная рекция неспецифична, т.е кристаллы образуются не только из-за наличия спермы. Имелся и другой серьёзный недостаток – сам образец в ходе обработки претерпевал необратимые изменения (деградацию), что делало невозможным его использование в дальнейшем.

– «реакция Барберио – Чивидалли» (проба Барберио – Чивидалли), разработанная в 1905 г., была основана на взаимодействии эякулята с пикриновой кислотой. В ходе реакции образовывались очень мелкие (менее 22 микрометров) жёлтые кристаллы игловидной и эллиптической формы, которые при повороте «в профиль» имели крестообразную форму. У данной реакции имелись неустранимые минусы. Прежде всего тот, что получавшиеся кристаллы были лишь ненамного больше самих сперматозоидов [головка сперматозоида имеет длину 5 микрометров и ширину 3,5, так что кристаллы превышали его величину всего лишь в 4 раза]. Другой проблемой стало то, что упоминавшийся выше Бокариус в 1912 г. доказал неспецифичность этой реакции. То есть к образованию точно таких же или похожих жёлтых кристаллов могло приводить взаимодействие пикриновой кислоты не только с семенной жидкостью, но и с другими веществами, точнее, растворами.

– «реакция Бокариуса», которая по сути являлась модификацией упомянутой выше «пробы Барберио – Чивидалли». Бокариус предложил усовершенствование техники проведения реакции, что позволило получать кристаллы другой формы – ромбовидной – и гораздо большего размера. Это усовершенствование значительно облегчало их распознавание при микроскопическом исследовании. Но как и «проба Барберио – Чивидалли» предложенный Бокариусом способ не являлся специфичным и, строго говоря, не являлся доказательством того, что призван был доказывать. Кроме того, американцы с большой вероятностью о Бокариусе ничего не знали. Не будет большой ошибкой сказать, что американская криминалистика долгое время находилась на периферии мировых трендов развития этой науки [этот тезис можно развернуть подробно, но автор не видит смысла углубляться в данную тему здесь и сейчас].