Сказанное касается и большинства принимаемых следователем при уголовном преследовании процессуальных решений – как промежуточных, так и итоговых – они также есть его усмотрение о необходимости принятия такового решения для рационализации этой деятельности в сложившейся ситуации расследования преступления.
И вот в этом-то и таится наибольшая опасность проявлений феномена усмотрения при правоприменении, на которую обращают внимание практически все его исследователи: та тонкая (если не сказать более – тончайшая) грань, отличающая его от произвола в соответствующей сфере судопроизводства, в нашем случае при осуществлении уголовного преследования следователем.
Уместно в этой связи вспомнить Л. Н. Толстого, очень рельефно выразившего психологическую сущность феномена следственного усмотрения в следующих словах:
«Теперь же, судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все, все без исключения, самые важные, самодовольные люди – все у него в руках и что ему стоит только написать известные слова на бумаге с заголовком, и этого важного, самодовольного человека приведут к нему в качестве обвиняемого или свидетеля, и он будет, если он не захочет посадить его, стоять перед ним и отвечать на его вопросы. Иван Ильич никогда не злоупотреблял этой своей властью, напротив, старался смягчать выражения ее; но сознание этой власти и возможность смягчать ее составляли для него главный интерес и привлекательность его новой службы» [134].
А потому мы уверены, что без раскрытия сущности феномена следственного усмотрения дальнейшее исследование теоретических основ деятельности следователя в первую очередь как субъекта уголовного преследования не является продуктивным и сколь-либо завершенным.
§ 4. Феномены усмотрения и злоупотребления правом в следственном уголовном преследовании
До настоящего времени «[судейское] усмотрение, – как справедливо пишет известный правовед Аарон Барак, перевод работы которого на русский язык в 1999 г. явился серьезным стимулом для исследования проблем усмотрения в судопроизводстве современными отечественными исследователями, – остается затянутым в царство неведомого, окутанным покровом таинственности, с неясными даже философскими основами» [135].
Так же, на наш взгляд, обстоит дело с методологическими основами исследования «усмотрения» и в российской общей теории права, в его отдельных отраслях.
При анализе современной отечественной процессуальной, в первую очередь, естественно, уголовно-процессуальной, литературы, в которой в тех или иных аспектах исследуются проблемы следственного усмотрения, отчетливо проявились несколько подходов к их решению.
Так, А. Б. Ярославцев полагает, что, усмотрение – это отношение к характеру разрешения неурегулированной законом ситуации. «Оптимальное усмотрение следователя, – пишет он, – это его отношение (мнения, суждения, взгляды, оценки) к характеру разрешения неурегулированной законом следственной ситуации, обусловленное имеющимся у него жизненным и профессиональным опытом, общими и профессиональными знаниями, навыками, умениями, физическими и психическими особенностями его личности» [136].
Нам представляется, что основным недостатком данного определения является сведение содержания рассматриваемого феномена лишь к его генезису, к тому, что лежит в основе разрешения возникшей перед следователем ситуации.
Несомненно, что практическая, прикладная, процессуальная значимость усмотрения состоит не во внутренних душевных колебаниях этого субъекта, не в так называемом когнитивном диссонансе (его внутреннем конфликте). Она состоит в сущности принимаемых им в результате на этой основе процессуальных и криминалистических решений как таковых.
То, что обозначается данным автором в качестве усмотрения, составляет содержание других категорий, а именно индивидуального правосознания следователя и его внутреннего убеждения, на основе которых и формируется его усмотрение при разрешении проблем, возникающих при расследовании конкретного уголовного дела.
Напомним, что в самом общем виде под правосознанием понимается совокупность взглядов, идей, выражающих отношение человека к праву, законности, правосудию, его представление о том, что является правомерным или неправомерным. «Психологическую сторону правосознания составляют привычки, чувства, эмоции людей в отношении правовых явлений» [137].
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу