Олег Баев - Следователь (основы теории и практики деятельности)

Доказательственная информация, не облеченная в соответствующую уголовно-процессуальную форму, предназначенную для ее извлечения – «вещь в себе», и какой бы значимой сама по себе она ни была непосредственно для доказывания по уголовному делу использоваться не может, она недопустима для использования в этом процессе. Иными словами, сколь бы значима и достоверна не была имеющаяся в распоряжении следователя уголовно-релевантная информация, если она не собрана надлежащим субъектом доказывания и не облечена в строго предписываемую законом процессуальную форму, она не есть доказательство.

И потому доказательства по уголовному делу не собираются, а формируются надлежащим субъектом доказывания.

Так же полагают и многие другие специалисты в области уголовного процесса. Подытоживая их мнения, СБ. Российский обоснованно пишет, что «термин «формирование доказательств» является более логичным, чем используемый в настоящее время законодателем термин «собирание доказательств» [92].

На данную проблему мы обращаем особое внимание, ибо в контексте нашего исследования она носит далеко не «чисто» лингвистический характер; ее обоснованное решение обусловливает многие подходы к осуществлению уголовного преследования в досудебном производстве по уголовным делам, к самой его методологии.

Таким образом, любое уголовно-процессуальное доказательство есть информация об объекте исследования (в нашем случае об уголовно-релевантных фактах и обстоятельствах, составляющих содержание уголовного преследования), отвечающая в первую очередь свойству (атрибутивному признаку) допустимости: формой, лишь после обличения в которую эта релевантная информация может быть использована в доказывании в уголовном процессе.

В этом-то, в сути своей, воплощается в судопроизводстве в целом и в доказывании в нем, в частности, диалектическая категория единства содержания и формы. Как известно, не существует содержания без формы и «форма лишена всякой ценности, – писал К. Маркс, – если она не есть форма содержания» [93].

Под формой в диалектическом материализме понимаются способы внутренней организации предмета или явления и способы его существования. Таким образом, здесь отражен объективный характер двойственности формы, в которую может облекаться содержание предмета или явления. С одной стороны, любое содержание имеет внутреннюю форму, под которой понимаются способы внутренней организации предмета или явления [94]. С другой стороны, предмет или явление облекаются во внешнюю форму, выражающую способы их существования. Но эта форма, в свою очередь, имеет свое содержание, она – содержательна [95].

Экстраполируя этот методологически важный тезис на предмет нашего исследования, скажем, что форма, в которой осуществляется формирование доказательств в уголовном преследовании, безусловно, и без каких-либо сомнений в том содержательна. Сказанное относится как к установленным законом источникам формирования доказательств, общим правилам производства следственных действий, закрепленному порядку и процессуально-тактическим приемам осуществления отдельных из них, так и требованиям к протоколам следственных действий – форме, в которой отражается процесс и результаты проведения этих действий [96].

Являясь формой, лишь соблюдение которой, повторим, делает отраженные в ней относимые для доказывания сведения доказательствами (от относимости, как также атрибутивном признаке доказательств будет говориться чуть ниже), эти предписания отражают содержание воли законодателя, признавшего их оптимальными для уголовно-процессуального исследования преступлений всех видов во всех мыслимых ситуациях его осуществления. И далеко не случайно потому статьей 75 УПК, как известно, однозначно признаются недопустимыми доказательствами «доказательства, полученные с нарушением требований настоящего кодекса», которые потому «не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения…».

Такова же, заметим, концептуальная правовая позиция уголовно-процессуального законодательства практически всех «постсоветских» государств.

К примеру, в соответствии с ст. 119 УПК Республики Казахстан «доказательствами по уголовному делу являются фактические данные, содержащиеся в составленных в соответствии с правилами настоящего Кодекса протоколах следственных действий»; В УПК Республики Узбекистан констатируется, что «сведения и предметы могут быть использованы в качестве доказательств только после того, как они зафиксированы в протоколах следственных действий или в протоколе судебного заседания» (ст. 90) и т. д.