Олег Баев - Следователь (основы теории и практики деятельности)

Сформулированные выше тактические рекомендации всецело относятся (в соответствующей интерпретации) к проверке показаний свидетелей (главным образом являвшихся очевидцами совершения расследуемого преступления) и потерпевших для объективизации их достоверности (либо, напротив, возникновения обоснованных сомнений в их достоверности).

И, наконец, достаточно подробно приведем еще один пример из опубликованной следственной практики, в высшей степени убедительно иллюстрирующий необходимость и возможности объективизации признательных показаний подозреваемого, обвиняемого и последствия несоблюдения этого принципиального уголовно-процессуального и, собственно, криминалистического положения.

В 1982 г. была изнасилована и убита 11-летняя Лена М.

В 1988 г. за совершение ряда убийств по сексуальным мотивам был задержан Фефилов, который признал себя виновным и в убийстве Лены М., совершенном шесть лет тому назад.

Проверка объективности показаний Фефилова о совершении этого убийства включила в себя следующее:

– проверка показаний подозреваемого на месте происшествия показала, что указанные им место сокрытия трупа М. и его поза полностью соответствовали тем параметрам, что отражены в протоколе осмотра, произведенного в 1982 г.;

– при осмотре туалета, куда Фефилов, по его словам, выбросил школьный портфель потерпевшей, он был обнаружен и опознан родителями девочки;

– пенал, который, по его показаниям, он вытащил из этого портфеля и принес домой для своих детей, шесть лет спустя был изъят при обыске квартиры Фефилова; внутри него на подкладке обнаружили написанную фамилию потерпевшей М. – владелицы пенала;

– жена и дочь Фефилова подтвердили, что он принес этот пенал домой в 1982 г. и отмыл его от имевшихся на нем записей;

– мать потерпевшей опознала данный пенал как принадлежащий ее погибшей дочери;

– почерковедческая экспертиза установила, что фамилия М. на подкладке пенала и некоторые другие имевшиеся на нем записи выполнены рукой потерпевшей Лены М.

Очевидно, что при таких обстоятельствах объективность показаний Фефилова о совершенном им убийстве М. сомнений вызвать не может.

Мы привели этот пример не только как успешный (можно сказать, классический) случай объективизации признательных показаний убийцы, полученных спустя столь длительное время после совершения преступления (в контексте освещаемого вопроса – защиты сформированного на их основе доказательства).

Дело в другом трагическом факте. В 1982 г., через несколько дней после убийства М., в результате принуждения к даче показаний со стороны сотрудников оперативно-розыскной службы в совершении этого преступления признал себя виновным некий Хабаров.

Несмотря на то, что его объяснения по делу были крайне противоречивы, свидетельствовали об отсутствии у него виновной осведомленности о существенных обстоятельствах преступления, в 1983 г. за убийство Лены М. Хабаров был приговорен к смертной казни Свердловским областным судом. В 1984 г. приговор приведен в исполнение.

В прямой связи со сказанным выше в очередной раз напомним. Для того чтобы избежать психологически, в общем-то, понятной переоценки значения «признательных» показаний, необходимо постоянно анализировать собираемые по делу доказательства со следующих позиций: какие доказательства, изобличающие обвиняемого, останутся, если из материалов дела исключить эти показания; результатами каких других следственных действий эти показания объективизированы (или могут быть объективно подтверждены в дальнейшем)?

Если в результате подобного анализа, после того как следователь исчерпал все свои возможности по объективизации признательных показаний обвиняемого, окажется, что иных доказательств его вины нет или их совокупность недостаточна для однозначного обоснования обвинения, то должен быть сделан единственный логически и процессуально правильный вывод: вина обвиняемого не доказана, преступление не раскрыто.

Это положение, в сути своей, является одним из принципов, устоев процессуальной и собственно криминалистической деятельности, направленной на целенаправленное и рациональное осуществление уголовного преследования (как в опосредованной, так и главным образом в непосредственной его форме) по преступлениям различных видов и категорий, имеющее соответствующие им методические особенности.