Олег Баев - Следователь (основы теории и практики деятельности)

У нас нет сомнений в безусловной правомерности усмотрения следователя о возможности в аналогичных – исключительных по своему характеру – ситуациях досудебного производства по уголовному делу (да и судебного разбирательства), неких отступлений от общеустановленного порядка исследования доказательств.

Такова же правовая позиция и ЕСПЧ, обратившего внимание, что, принимая во внимание «характерные черты» уголовного судопроизводства по отдельным категориям дел, дача устных показаний в открытом судебном заседании, особенно если в дело вовлечены дети, может быть тяжелым испытанием для жертвы.

Так, по одному из дел, иллюстрирует ЕСПЧ данное положение, показания десятилетнего ребенка, подвергшегося сексуальным домогательствам со стороны учителя, были, по сути, «единственными доказательствами», на основании которых учитель был осужден. Ребенок не давал показания в качестве свидетеля во время судебного заседания, но видеозапись его первого допроса в полиции была представлена в суде, а аудиозапись была воспроизведена в ходе апелляционного производства.

Крайне важным для ЕСПЧ явилось то, что во время допроса в полиции присутствовал адвокат обвиняемого, который и мог следить за проведением допроса. Это суд посчитал достаточным, чтобы не дать возможность обвиняемому оспорить заявления ребенка и достоверность его показаний; им также особо отмечено «необходимое внимание», с которым национальный суд оценивал заявления ребенка [344].

И, видимо, с учетом и этого мнения ЕСПЧ Федеральным законом от 28 декабря 2013 г. ст. 281 УПК была дополнена частью следующего содержания.:

«6. Оглашение показаний несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, а также демонстрация фотографических негативов и снимков, диапозитивов, сделанных в ходе допросов, воспроизведение аудио– и видеозаписи, киносъемки допросов осуществляются в отсутствие несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля без проведения допроса. По ходатайству сторон или по собственной инициативе суд выносит мотивированное решение о необходимости допросить несовершеннолетнего потерпевшего или свидетеля повторно».

Подобные некие отступления от общего порядка проведения следственных действий, предопределяемых оценкой ситуации как неотложной, не терпящей отлагательства, на наш взгляд, возможны при условиях, что:

– они не скажутся на объективности досудебного производства по уголовному делу;

– социально-этическая необходимость и правомерность таких отступлений будет мотивирована в самостоятельном постановлении (другом процессуальном акте) следователя.

И это наше предложение далеко не оригинально (новое, как известно, это чаще всего хорошо забытое старое [345]).

Ст. 363 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. гласила следующее: «Обыск и выемка производятся днем, но, в случае необходимости, дозволяется и ночью, не иначе, однако, как с объяснением в протоколе причин, побудивших следователя прибегнуть к этой чрезвычайной мере» (выделено нами – авт.).

Как уже отмечалось, еще одна ситуация, в силу своей исключительности допускающая некие отступления от обычного порядка досудебного производства по уголовным делам, предусмотрена в ч. 4 ст. 96 УПК: «При необходимости сохранения в интересах предварительного расследования в тайне факта задержания уведомление по мотивированному постановлению дознавателя, следователя с согласия прокурора может не производиться, за исключением случаев, когда подозреваемый является несовершеннолетним».

Нет сомнений, что данное исключение из обязанности уведомлять близких родственников подозреваемого о факте его задержания учитывает реалии следственной практики. Таковая необходимость обусловливается установленным или с высокой степенью вероятности предполагаемым совершением преступления, по которому задержан подозреваемый, группой лиц по предварительному сговору, тем более – организованной группой лиц.

В частности, «в подобных ситуациях, – совершенно обоснованно отмечается в литературе, – очень важно в течение некоторого времени скрывать факт задержания отдельных лидеров преступной среды, с тем чтобы воспрепятствовать оставшимся на свободе сообщникам задержанного предпринять противоправные меры противодействия установлению истины в ходе расследования преступления» [346].