Анатолий Тилле - Занимательная юриспруденция

Также по ложному обвинению после ревтрибунальского приговора был расстрелян подлинный организатор Первой конной армии Думенко со своим штабом, чтобы отаву ее создателей могли присвоить Буденный и Ворошилов.

Таким образом, мы видим, что при неопределенности понятия преступления можно признать общественно опасным, то есть преступным любое действие, даже геройское, если заинтересованные руководящие лица признали его таковым.

Советские ученые восхваляли ревтрибуналы в своих «научных» исследованиях и получали за это докторские степени, действующие и в наше «демократическое» время.

Но суды общей системы мало чем отличались от трибуналов, поскольку законов вообще почти не было, судьи были малограмотны и судили, руководствуясь «революционным классовым правосознанием».

В уголовном кодексе 1922 г. вообще не было определения преступления. Потом оно было добавлено в духе «Руководящих начал». УК 1926 г. формулировал статью 6 так:

Определение преступления. Общественно-опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя или нарушающее правопорядок, установленный Рабоче-Крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени.

Не ограничиваясь столь расплывчатым определением, УК вводил еще статью 16 — Аналогия, сформулированную так:

Если то или иное общественно-опасное действие прямо не предусмотрено настоящим Кодексом, то основание и пределы ответственности за него определяются применительно к тем статьям Кодекса, которые предусматривают наиболее сходные по роду преступления.

Так что, если данная власть, в том числе местная, сочла какое-либо действие опасным, за него можно было любого человека осудить как преступника, хотя он ни одной статьи кодекса не нарушал. Мой профессор уголовного права рассказывал на лекции, что некого раввина осудили за обрезания по статье 140 УК по аналогии, как за производство абортов.

Были в УК 1926 г. и такие составы преступлений, которые не требовали вообще никаких деяний:

Статья 58 1в . Ответственность совершеннолетних членов семьи военнослужащего. В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются — лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества.

Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет.

Статьи 58 1а-58 1 гбыли внесены в кодекс в июле 1934 г., но с 1937 г. существовали и так называемые «литерные» статьи, о которых нам не говорили на лекциях, не писали в учебниках по уголовному праву, которые никогда и нигде не публиковались. В них фигурировали ЧС — член семьи врага народа, ДВ — друг врага народа и т. д., по которым судили «тройки» НКВД и по которым давали любые сроки ссылки или лагерей (фактически пожизненно, ибо когда заканчивался один срок, «наматывали» другой). По 58 статье часто применялся расстрел.

Я, уже будучи доцентом, совершенно ничего не знал о существовании «литерных» статей. Узнал о них только после смерти Сталина.

«По требованию рабочих и колхозников» 7 августа 1932 г. государством был издан закон об охране социалистической собственности, по которому устанавливалось только одно наказание — расстрел. При смягчающих обстоятельствах (небольшое количество похищенного к ним не относилось) можно было назначить лишение свободы не ниже 10 лет. Только когда количество расстрелов перевалило за допустимые пределы, было дано разъяснение, что за мелкие хищения следует применять ст. 162 УК (кража).

По закону 7 августа (7/VIІІ) 1932 года (на жаргоне уголовников — «закон семь восьмых») судили и приговаривали как за хищение социалистической собственности. Сбор голодными крестьянами колосков на поле после уборки урожая также квалифицировался по «закону семь восьмых». Представьте, что голодающего крестьянина осуждали за уголовное преступление, когда он собирал колоски, которые все равно склюют птицы или их запашут в землю.

Безусловным шагом вперед стал УК 1961 г. Здесь уже понятие преступления формализовано. Хотя ст.7 довольно широко распространяется насчет общественной опасности, преступлением признается только деяние, предусмотренное Особенной частью УК. Это и есть формализация.