Юрий Антонян - Психология убийства

Тема зла является одной из центральных для общества, для философии, религии, богословия, психологии, этики, права. Наряду с таинствами жизни и смерти зло принципиально непознаваемо, и именно поэтому споры о нем ведутся со дня возникновения человечества. Непознаваемость здесь следует рассматривать лишь как невозможность полного и окончательного объяснения этого явления. Н. А. Бердяев был прав, когда писал, что существование зла есть величайшая тайна мировой жизни и величайшее затруднение для официальной теологической доктрины и для всей монистической философии. Между тем зло всегда должно привлекать первостепенное внимание последователей главным образом для того, чтобы успешнее бороться с ним.

Это особенно важно применительно к нашей стране, в которой высокий уровень насилия давно стал трагической приметой времени и пронизывает практически все сферы жизни — я здесь имею в виду так называемое горизонтальное насилие, т.е. между людьми в их повседневном общении: в семье и на производстве, в сфере досуга и в быту, в армии, политике и политических конфликтах. Наиболее опасные формы насилия (убийства, изнасилования, тяжкие телесные повреждения, грабежи, разбои, массовые беспорядки, вымогательства, захват людей) постоянно сохраняются на высоком уровне. Применительно к убийствам, например, об этом свидетельствуют не только официальные статистические данные о динамике этих преступлений, но и увеличение числа несчастных случаев и особенно фактов пропажи людей без вести. Нет сомнений в том, что значительная часть якобы некриминальных жертв и пропавших на самом деле были убиты.

Чаще стали прибегать к насилию женщины и несовершеннолетние. Так, с 1987 по 1993 г. удельный вес женщин среди осужденных за насилие возрос в три раза, в то время как среди наказанных за кражи личного имущества только в два раза. Очень часто используют насилие организованные преступные группы. Разгул насилия наблюдается во время межнациональных противостояний, в связи с чем нельзя не отметить небывалую до сих пор вооруженность населения. Сколько убийств и других тяжких преступлений совершено в Чечне, не поддается никакому учету.

Однако в целом наибольшая часть криминальной агрессии и в первую очередь убийств имеет место в бытовой сфере, а отнюдь не со стороны организованных преступников, как сейчас ошибочно полагают многие. Это характерно для всех регионов страны.

Высокий уровень убийств и вообще жестокости отличает не только те страны, в которых имеют место серьезные кризисные явления и которые испытывают значительные сложности экономического, идеологического и нравственного порядка. Как известно, социальная агрессия может достигать широких масштабов и в относительно благополучных в целом обществах, в богатых и развитых странах, поскольку в них существуют плохо адаптированные и испытывающие нужду (любого характера) социальные группы и отдельные люди. Поэтому профилактика жестокости и насилия как имманентных черт урбанизированной культуры представляет собой актуальнейшую задачу практически для всех стран, в первую очередь крупных.

Особо следует отметить, что к концу XX века резко сократилось число тоталитарных государств, расцвет которых пришелся на середину нашего столетия. Это неизбежно повлекло сокращение вертикального насилия — государства над личностью, в том числе убийств, пыток, незаконного лишения свободы и других преступлений против личности. Практически исчез еще недавно господствовавший у нас смертельный страх перед бездушным государством, страх, сковывавший волю, принуждавший к строго определенному, очень часто самому аморальному поведению, что было нормой жизни. Народ, охваченный страхом, был чрезвычайно агрессивным ко всем, в том числе и к другим народам, поэтому образ врага всегда очень легко воспринимался им.

Наивно думать, что при тоталитарном режиме (большевистском, фашистском) уровень преступности низок, — просто эта социальная "болезнь" загоняется вглубь, принимает организованный характер со стороны государства, которое само совершает и общеуголовные правонарушения. Можно сказать, что при тоталитаризме организованная преступность расцветает пышным цветом, но в иных формах, поскольку ее организует сама глобальная власть. То, что эта власть круто расправляется с организованными, гангстерскими группировками, вполне объяснимо, поскольку она не терпит никакой другой организации, кроме собственной, никакого другого произвола, кроме своего, поскольку она должна подчинить себе все, в том числе и преступность.