Любовь Лобанова - Преступления против правосудия

Но в том-то и дело, что непосредственные объекты преступлений против правосудия отнюдь не одинаковы. Уже было сказано в предшествующем параграфе, что правосудие как объект уголовно-правовой охраны ввиду многообразия включаемых в его содержание общественных отношений не может быть представлено в качестве односложного защищаемого блага.

В философской литературе и психологии замечено, что «любая органическая система, в том числе и деятельность, развивается не за счет сведения многоуровневых образований к общему знаменателю, а как раз наоборот — путем порождения из некоторой “клеточки” многообразных явлений, непохожих друг на друга» [151], что всякая деятельность характеризуется определенной структурой [152]. Не составляет исключения и деятельность по осуществлению задач правосудия. В ходе ее возникают различные отношения. Они складываются на разных этапах развития процессуальной деятельности и после ее окончания; характеризуют разные формы судопроизводства; обеспечивают разные свойства такой деятельности. К тому же, как выяснено ранее, к этой деятельности объект уголовно-правовой охраны гл. 31 УК РФ не сводится. Думается, следует усомниться в правильности традиционного подхода к определению непосредственных объектов преступлений против правосудия. Подход этот заключается в том, что данные объекты отождествляются с объектом преступлений, включенных в соответствующую главу. При этом ученые либо избегают вообще упоминаний о непосредственных объектах отдельных посягательств против правосудия [153], либо называют в качестве таковых нормальную деятельность органов прокуратуры, следствия и суда [154]и т. п. Иногда в качестве основного непосредственного объекта указываются деятельность отдельных судов, непосредственно осуществляющих функции правосудия, и деятельность органов, в этом им содействующих [155].

Естественно, что при таком подходе классификация преступлений против правосудия и не могла строиться по принципу общности основного непосредственного объекта преступления.

Не можем мы с учетом сказанного согласиться и с мнением М. А. Гараниной, считающей, что система преступлений против правосудия, построенная по непосредственному объекту, отличается сложностью и неудобна для практического использования [156].

Нельзя сказать, что в юридической литературе не предпринималось усилий для выяснения структуры правосудия как объекта уголовно-правовой охраны. Так, отнюдь не бесперспективной была попытка построить систему преступлений против правосудия с учетом признаков их объекта, предпринятая И. С. Власовым и И. М. Тяжковой в 1968 г. «Имеет смысл, — подчеркивали авторы, — выделить использование судебно-следственными работниками их прав в интересах осуществления задач правосудия, а не вопреки им в качестве подгруппового объекта преступлений, предусмотренных ст. 176-179 УК РСФСР» [157]. Развивая эту мысль [158], И. С. Власов и И. М. Тяжкова подчеркивали, что в отличие от этих преступлений остальные преступления, названные в гл. 8 УК РСФСР, посягают на правосудие как бы «извне». При этом ученые отмечали, что преступления, предусмотренные ст. 180, 181, 183, 184 УК РСФСР, «всегда препятствуют поступлению от граждан в распоряжение правосудия доброкачественных сведений и доказательств, которые представляют собой важное условие осуществления задач правосудия», что объектом преступлений, предусмотренных ст. 182, 189, 190 УК РСФСР, является беспрепятственное получение необходимых сведений, а преступлений, регламентированных в ст. 185-188 УК РСФСР, — реализация осуществления приговора [159].

Наиболее удачной считает классификацию преступлений против правосудия по их непосредственному объекту М. Голоднюк. Автор указывает, что такая классификация в наибольшей степени отражает те общественные отношения, которым определенные группы данных преступлений причиняют вред, и пишет: «По непосредственному объекту преступления против правосудия можно дифференцировать следующим образом.

1. Преступления, препятствующие исполнению работниками правоохранительных органов их обязанностей по осуществлению целей и задач правосудия.

2. Преступления, совершаемые в процессе отправления правосудия должностными лицами (судьями, прокурорами, лицами, производящими дознание и предварительное расследование).

3. Преступления, препятствующие осуществлению мер государственного принуждения, указанных в приговорах, решениях суда или иных судебных актах» [160].