Олег Хоменко - Язык блатных. Язык мафиози

Также — китаец. См. Ламлю́.

Еще — несчастье.

ХИТРОВÁК(19 в.) — см. Хитровка.

ХИТРÓВКА(19 в.) — так назывался московский Хитров рынок (см. Ашар) в центре столицы — большая площадь (см. Арена) близ реки (см. Постель) Яузы, окруженная облупленными каменными домами (см. Домовýха), в низине, в которую спускалось несколько переулков (см. Брод). Походила на шевелящуюся гнилую яму (см. Щель). В тумане (см. Обморок) двигались толпы (ом. Ватагáрник) оборванцев-хитрованов, мелькали огоньки (см. Зайчик) — это торговки съестным (см. Бацилло) около огромных чугунов и корчаг с тушонкой — жареной протухшей колбасой (см. Балабас), кипевшей в железных ящиках (см. Гроб) над жаровнями, с бульонкой, которую называли еще собачья радость.

Хитровские «гурманы» любили лакомиться объедками. «А ведь это был рябчик!» — смаковал кто-то «бывший» — ел тушеную картошку с щековиной, горло, лёгкое, завернутую рулетом коровью требуху с зеленью непромытого желудка — рубец, который и назывался рябчиком.

Вокруг — трактиры и ночлежные дома, дезинфицируемые только махорочным дымом (см. Сквáра), уничтожавшим терпкий запах (см. Азот) прелых портянок, человеческих испарений и перегара. Эти дома приносили огромные барыши домовладельцам, ибо каждый ночлежник платил пятак за ночь (см. Чернóта), а «нумера» стоили двугривенный (см. Абас). «Нумер»— пространство под нижними нарами (см. Нара), поднятыми на аршин от пола (см. Зень) — логовище на двоих, разделенное двумя рогожами в полтора аршина между ними. Здесь ночевали без какой-либо подстилки, кроме собственных отрепьев.

Дома, где помещались ночлежки (см. Агсон), назывались по фамилиям (см. Фотка) владельцев: Бунина, Румянцева, Степанова (потом Ярошевского), Ромейко (потом Кулакова). В доме Румянцева были два трактира — «Пересыльный»и «Сибирь», а в доме Ярошевского — «Каторга». В «Пересыльном» собирались бездомные (см. БОМЖ), нищие (см. Барабанщик) и барышники-мартышки, в «Сибири» — рангом выше — воры (см. Работнички), крупные скупщики краденого (см. Дядя, Тыреное); еще выше была «Каторга» — притон (см. Гадюшник) буйного и пьяного разврата (см. Болото), биржа воров и беглых (см. Горбач). «Обратник»— преступник (см. Блатяга), отбывший срок наказания (см. Багаж), вернувшийся из Сибири или тюрьмы (см. Академия), никогда не миновал этого злачного места. Более того, если он был действительно деловой, получал здесь соответствующий почет и уважение. Его тут же «ставили на работу».

Здесь же находилась и «кулаковка»— ряд домов в огромном владении Кулакова — между Хитровской площадью и Свиньиным переулком. Кстати, в адресной книге Москвы за 1826 г. в списке домовладельцев значится: «Свиньин Павел Петрович, статский советник [82], по Певческому переулку, дом № 24, Мясницкой части, на углу Солянки». Свиньин (1787–1839 гг.) воспет А.С. Пушкиным: «Вот и Свиньин, российский жук». Был он русским писателем, художником, географом, историком, меценатом, в память о нем Певческий переулок после его смерти был переименован в Свиньинский.

Именно на углу тогдашнего Певческого переулка, выходившего на огромный пустырь, пересеченный оврагами, постоянный притон бродяг (см. БИЧ), прозванный ими «вольным местом», и стоял большой, как крепость, обнесенная забором (см. Баркас), дом генерал-майора Николая Петровича Хитрова, владельца пустопорожнего «вольного места», вплоть до впоследствии Яузского и Покровского бульваров (см. Арена), тогда носивших одно название «бульвар Белого города». В этом громадном владении и образовался Хитров рынок, поименованный в честь владельца сей дикой усадьбы.

На «кулаковке» лицевой дом, выходящий узким концом на площадь, воровской мир (см. Цвет) называл «утюгом». Мрачный ряд трехэтажных зловонных корпусов за ним звался «Сухой овраг», а все вместе — «Свиной дом». Отсюда и клички (см. Кликуха) обитателей: «утюги»и «волки Сухого оврага».

Тут же стоял и дом Орлова — в нем сдавались квартиры (см. Гнездо) нищим-профессионалам; новичкам, ищущим поденной работы (см. Лямка). Вокруг метались и галдели пьяные (см. Алик) со своими «марухами», шатались, ничего не видя перед собой, нанюхавшиеся «марафету»кокаинисты обоих полов и всех возрастов. Среди них были рожденные и взращенные здесь же девочки-подростки (см. Кýрка) и полуголые «огольцы»— их кавалеры. Огольцы налетали на базары (см. Бал), толпой набрасывались на торговок и, опрокинув лоток с товаром (см. Загонялка), а то и разбив палатку, расхватывали товар и врассыпную исчезали (см. Испариться).