Александр Васильев - Суд присяжных - последний шанс Фемиды. Адвокат в процессе с присяжными - стратегия и тактика защиты

Еще один момент относительно информационного сопровождения, это то, что оно помогает адвокату формировать нужную доказательственную базу защиты по делу. Не секрет, что большинство граждан не хотят давать показания в пользу подсудимого, опасаясь давления со стороны силовых органов или считая это занятием бесполезным и бесперспективным (все равно осудят). Так вот, информационное сопровождение помогает изменить ценностные установки этих потенциальных свидетелей и, в конечном счете, получить от них требуемые защите показания. Так в моей практике имеется случай (правда, по делу без присяжных), когда именно правильно освещение процесса в сети Интернет привело к тому, что один из основных свидетелей обвинения сам вышел на связь со стороной защиты, признался в оговоре подсудимого и в последующем дал в суде правдивые (и весьма неприятные для обвинения) показания, относительно того «как все было на самом деле»…

Впрочем, конечно, информационное сопровождение дела имеет свои естественные пределы. В качестве примера можно сослаться на уголовное дело в отношении ученого И.В.Сутягина. Процесс по обвинению последнего в измене родине (ст. 275 УК РФ), проходил в Мосгорсуде и сам по себе заслуживает отдельной книги, однако в силу того, что дело это расследовало ФСБ, материалы производства до настоящего времени засекречены. Соответственно ни о каком информационном сопровождении дела в таком случае и речи быть не может, поскольку в противном случае защитник допустил бы разглашение секретных материалов и сам бы перешел в разряд обвиняемых. В то же время себе, любимым, следствие и суд не отказывали в возможности «слить» в прессу ту или иную пикантную подробность о ходе дала, естественно, в выгодном для обвинения свете. Например, так:

« Ученый Игорь Сутягин еще до суда, в ходе предварительного следствия, публично признавался ФСБ в сотрудничестве с иностранной разведкой. Калужский областной суд направил на доследование уголовное дело в отношении Сутягина. Формальной причиной подобного решения стал недавний вердикт Верховного суда РФ, согласно которому документы о перечне сведений, подпадающих под действие закона о гостайне, должны пройти обязательную регистрацию в Минюсте РФ.

Однако еще в ходе предварительного следствия и до предъявления официальных обвинений Игорь Сутягин рассказывал, что на определенном этапе общения со своими зарубежными «нанимателями» он понял, что общается с людьми, которые выдают себя не за тех, кем являются на самом деле. Как сообщили в ЦОС ФСБ России, Сутягин признал, что «в силу своей профессиональной деятельности он четко понимал те вопросы, которые могли интересовать заграничных друзей». В частности, в октябре 1998г., по признанию И. Сутягина, на встречах с представителями британской консалтинговой фирмы, встал «вопрос о подводных лодках, который интересовал моих собеседников».

По его словам, в июле 1999г. его наниматели стали интересоваться подробностями военно-экономических успехов России в разработках систем обнаружения иностранных подводных лодок. «Позднее вопросы, которые интересовали иностранцев, касались модернизации легких самолетов-истребителей предпоследнего поколения», — отметил он. Отвечая на вопрос следователя, что заставило его пойти на взаимоотношения с иностранцами, Сутягин сказал, что «причиной стали проблемы экономического характера, поскольку у моей семьи возникли финансовые проблемы, которые я пытался решать». Представитель фирмы — британец Шон Кидд — предложил Сутягину сотрудничество, затем к этой работе подключилась некая Надя Лок. Она, по признанию Сутягина, «была именно тем человеком, который задавал специфические вопросы». «У меня было ощущение, что она — представитель спецслужбы», — признался Сутягин. Встречи с Шоном и Лок, сообщил он, проходили в ряде европейских стран, в основном — в дорогих номерах гостиниц. На начальном этапе он получал от них 700 фунтов стерлингов, а затем эта сумма была увеличена до 1000 фунтов стерлингов в месяц.

По его словам, Лок сперва задавала ему общие вопросы о подлодках, а затем сконцентрировала внимание на неакустических методах их обнаружения. Сутягин публично подтвердил, что тогда он понял, что «совсем немногие люди могут знать, как вообще обнаруживаются подводные лодки и что Надя Лок явно имела специфические знания». В октябре 1998 года Лок попросила его найти ответ на вопрос об уязвимых местах российских вооружений и военной техники. На одной из встреч ему на листке бумаги передали 6—7 вопросов. Сутягин, по его словам, вспомнил, что один из вопросов касался программы модернизации самолетов МИГ-29, а второй — новой российской подводной лодки «Акула». Новых партнеров Сутягина «очень интересовали именно эти вопросы». По словам Сутягина, в определенный момент он попытался прекратить сотрудничество с иностранцами и «на одной из встреч заявил об этом британцу Шону», но тот «в течение полуторачасовой беседы убедил его продолжать работу».