Андрей Лушников - Развитие науки финансового права в России

К тому же в науке финансового права никогда не было острого противостояния региональных школ, хотя некоторые их особенности прослеживаются. Отметим, что научное «районирование» в финансовом праве, как, впрочем, и в других отраслях, никогда напрямую не было связано с административно-территориальным и национальным делением. Оно обосновывалось именно тремя вышеназванными факторами, которые и определяют понятие «школа». Не отрицая особенностей развития науки финансового права в различных регионах Российской империи и СССР, мы не склонны специально выделять, например, украинскую или польскую школы в соответствии только с национальным признаком, хотя выделение, например, киевской и харьковской школ не вызывает сомнений. В этом плане финансисты Украины кооперировались преимущественно с учеными Центральной России, причем это сотрудничество было взаимовыгодным. Так, выпускник Киевского университета (Университета Св. Владимира) И. Т. Тарасов (1849–1929) многие годы преподавал в Демидовском юридическом лицее, а затем – в Московском университете. В советский период тот же путь из Киева в Москву проделал В. И. Лисовский (1904–1997). Одновременно шел и обратный процесс. Например, корифей одесской (новороссийской) школы С. И. Иловайский (1861–1907) был выпускником Петербургского университета. В литературе отмечались следующие общие моменты в биографии харьковских профессоров начала XX в.: «… почти каждый из них служил в разные годы в университетах разных городов, петербуржцы едут в Харьков, харьковские специалисты отправляются на несколько лет служить в Дерпт (Тарту), Киев, Москву, Петербург, Ярославль и пр. Многие харьковские профессора защитили магистерские и докторские диссертации в Московском университете, многие были связаны работой и учебой с известным Демидовским юридическим лицеем в Ярославле. Такой обмен был не редкостью, ибо условия крупных городов, бытовые и материальные в том числе, не слишком разнились, а в итоге обмен информацией научных школ был значительный» [24].

Следовательно, у нас есть все основания анализировать развитие относительно единой российской (дореволюционной, советской и постсоветской) школы финансового права. Этот анализ осуществлен через изучение развития региональных ответвлений общероссийской школы. Это касается московской, петербургской (ленинградской), ярославской, казанской, томской, дерптской (юрьевской), варшавской, киевской, харьковской, одесской школ финансового права. Достаточно привести лишь несколько примеров, для того чтобы подтвердить вышеназванный тезис.

Так, совершенно очевиден особый путь развития дерптской школы финансового права. До реформы 1889 г. на юридическом факультете Дерптского университета преподавание ограничивалось преимущественно чисто юридическими предметами – гражданское и уголовное право с соответствующими процессами. Преподавание же таких предметов, как политическая экономия, финансовое право, полицейское право, не проводилось. В учебных планах эти дисциплины не включались в перечень главных обязательных предметов. Они лишь были рекомендованы студентам-юристам для посещения лекций без сдачи экзаменов и испытаний по этим предметам. Между тем названные дисциплины включались в учебные планы студентов других факультетов. Начиная с 1803 г. проводилась подготовка камералистов (экономистов) на технолого-экономическом разряде (отделении) философского факультета, а с 1850 г. – на историко-филологическом факультете. Там же и формировались соответствующие кафедры: кафедра политической экономии, кафедра камеральной науки, финансов и торговли. Соответственно такая организация учебного процесса и кафедр предопределяла и направленность научных исследований проблем финансового права (законодательства). Вряд ли эти исследования могли приобрести самостоятельность и обособленность от вопросов политической экономии и камеральных наук. Они могли рассматриваться попутно в рамках изысканий ученых-политэкономов и ученых-камералистов.

Более того, дореформенный Дерптский университет своим учебным процессом, нравами, языком преподавания (немецкий язык), научно-преподавательским составом был гораздо ближе к германским университетам, чем к российским. Отметим, что все университеты России, особенно в начале их истории, привлекали к преподаванию иностранных ученых, но ни в одном из них это привлечение преподавателей из-за границы не проводилось столь долго и широко, как это практиковалось в Дерптском университете. Так, кафедру политэкономии и статистики, которая после реформы 1889 г. из состава историко-филологического факультета была переведена на юридический факультет, в разное время занимали такие известные ученые, как А. Вагнер, Г. Кнапп, Г. Дитцель (1829–1884), с именами которых мы еще неоднократно встретимся на страницах данной книги. Вероятно, это послужило основанием для учреждения в конце 1827 г. в Дерптском университете «Профессорского института», имевшего целью подготовить, притом из русских людей, контингент будущих профессоров, необходимых для университетов России. Как писал Н. П. Яснопольский, «для осуществления этой задачи Дерптский университет оказался очень удобным для того времени мостом, соединявшим университеты России с заграничными вообще и в особенности с германскими» [25]. Ранее мы уже упоминали о профессоре Казанского и Петербургского университетов И. Я. Горлове. Сюда следует добавить и других профессоров Петербургского университета, прошедших «Профессорский институт», а затем преподававших предметы юридического факультета (с включением в них политической экономии и статистики). Это И. И. Ивановский (1807–1887), B. C. Порошин (1811–1868) и др.