Имре Кертес - По следам преступления

Бертильон гордо ответил:

— Своему помощнику я еще дома сказал, что если я расскажу способ изготовления документа, то Дрейфус будет поражен и подумает, что я видел, когда он с помощью лекала и миллиметровой линейки составлял почерк.

Однако был удивлен не Дрейфус, а Бертильон, когда в конце концов в процессе победила истина.

Графометрический метод Бертильона еще и сегодня применяется во многих странах, и эксперты с добрыми намерениями защищают его от графологов, состоящих в большинстве своем из мистификаторов.

Распространению этого направления в немалой степени способствовало то, что в первые десятилетия XX столетия эксперты Венгрии, да и эксперты почти всех без исключения европейских и некоторых заокеанских стран, проходили подготовку в знаменитой лозаннской школе полиции, где криминалистов обучал известный ученик Бертильона — профессор Рейсе.

Третье направление графологических исследований представлял Ганс Гросс. По его мнению, необходимо учитывать развитие почерка, время составления рукописи, даже предназначение документа и в соответствии с этим анализировать особенности почерка. Однако Ганс Гросс не был графологом; по его мнению, сравнение почерков является задачей прежде всего судебного следователя. Таким образом, его представления послужили основой для дальнейшего развития графической экспертизы, но были недостаточны для того, чтобы уже в то время получил развитие анализ почерка.

В предшествовавшие освобождению годы мы встречались с такими судебными документами, в которых для сравнения почерка привлекались учителя рисования, преподаватели словесности, директора школ и прочие случайные эксперты. Но сегодня эксперту-почерковеду уже необходимо обладать такими знаниями, которые никак нельзя приобрести на любительской основе.

В наши дни эксперт-почерковед дает оценку, не только исходя из анализа общих форм букв, он основательно знает психологию почерка, исследует признаки почерка вместе с особенностями содержания, расположения и прочими его особенностями. Благодаря этому комплексному анализу сегодня ценность экспертного заключения почерковеда ничуть не ниже любого другого экспертного заключения.

6 мая 1964 года в 5 часов утра Янош Варна, бригадир одного провинциального хлебозавода, был еще в постели; накануне он работал в вечернюю смену. Однако жена его встала и приготовила завтрак. Дочь Илонка уже оделась, так как ее поезд в половине шестого уходил в Будапешт (девушка училась в строительном техникуме). Мать проводила ее до ворот. Они заметили, что у ворот на земле стоит завернутая в бумагу маленькая бутылочка. Они подняли ее, развернули и прочитали написанную на оберточной бумаге записку: „Так как очень харошо испек мой хлеб пей на здоровье. Одна женщина”. На бутылке была и этикетка — „Плодовая самогонная палинка”. Мать и дочь посмеялись над запиской.

— Скажи папе, что он мог бы научить „свою невестушку” правописанию. С удовольствием вернулась бы с тобой посмотреть, как он это воспримет, — весело сказала Илонка, — жаль, что мне нужно спешить к поезду.

Пересекая двор, жена Барны заметила соседку и показала ей подарок. Они заранее веселились, предвкушая „розыгрыш” мужа, доброй невестушкой”.

Барна был еще в постели, когда жена внесла нежданную пятидесятиграммовую бутылочку.

— Пусть бог оставит эту привычку тому, кто послал. Открой, видишь, я раскрошил пробку.

Жена принесла нож. Выковырила пробку. Сама тоже попробовала палинку, но нашла ее горьковатой и не стала пить.

— Дай-ка сюда, — попросил муж, — наверняка гнали вместе с косточками, а я как раз люблю такую.

И одним глотком выпил пятьдесят граммов, да еще закусил кусочком хлеба.

Спустя несколько минут он почувствовал, что ноги свело судорогой. Он присел на кровать, но чувствовал себя все хуже и хуже. Его жена с испугом поспешила ему на помощь, хотела влить ему воды в рот, однако Янош так крепко сжимал зубы, что их невозможно было раздвинуть. Она сбегала за уксусом, чтобы растереть ему грудь, но к этому времени его сердце уже не билось. Охваченная страхом женщина с плачем выбежала во двор. Соседи сообщили врачу, но врач смог констатировать только смерть. Барнане тоже стало плохо, началась рвота. „Скорая помощь” увезла ее в больницу, и быстрое медицинское вмешательство помогло ей.

Когда начальник отделения милиции подписал постановление о начале следствия, он сам не подозревал, что за этим первым листком последуют еще 2403 страницы материалов, прежде чем он сможет положить на стол прокурора разбухшее до 11 томов дело.