Николай Китаев - Неправосудные приговоры к смертной казни

В 1988 г. старший следователь по особо важным делам при прокуроре РСФСР В. И. Пантелей, работая по перечисленным уголовным делам, придет к выводу, что имелись веские основания для выдвижения версии о совершении этих убийств одним лицом:

1. Все убийства совершены одним и тем же способом – удушением путем сдавливания дыхательных органов потерпевшей руками и мягкой петлей.

2. Все преступления совершены на ограниченном участке местности в дневное время и сопряжены с изнасилованием потерпевших.

3. Во всех случаях имелись следы, указывающие, что преступник перемещал трупы потерпевших к местам их сокрытия путем волочения, удерживая за руки и плечи.

4. Тела потерпевших оставлялись в кустах и прикрывались снятой одеждой или ветками деревьев.

5. На момент обнаружения трупы Д., К., Л., Т. и Я. были обнажены частично или полностью.

6. Убийства Д., К., Л. и Т. сопровождались надругательством над трупами, выразившимся во введении в половые органы потерпевших на значительную глубину посторонних предметов (палок и веток). У К. и Т. одинаковым способом были отчленены соски молочных желез.

7. Преступник принимал меры к сокрытию одежды и предметов, находившихся у потерпевших, похищались ценные вещи и украшения.

Однако, как уже говорилось, за совершение убийства Лены М. при массе невыясненных обстоятельств дела был осужден и расстрелян олигофрен Хабаров. За совершение убийств Я. и Л. в 1983–84 гг. был арестован страдавший олигофренией Титов. Можно только догадываться, какие «способы воздействия» применялись к нему, ибо признания Титова не соответствовали фактическим обстоятельствам данных деяний. Реализация раскрытия «объектовых» дел произошла в упрощенном виде: Титов был жестоко избит сокамерниками и скончался в больнице СИЗО, а прокуратура прекратила дела по гибели Л. и Я. «за смертью обвиняемого». Начальника СИЗО без огласки сняли с должности.

Попытка раскрыть убийство Д. обернулась арестом в 1986 г. некоего Антропова, который более 7 месяцев находился под стражей, пока в Свердловск не приехала работница Прокуратуры РСФСР Л. Баграева. Выявленные ею ошибки и грубые просчеты следствия вынудили местных правоведов прекратить уголовное дело в отношении Антропова «за недоказанностью».

25 апреля 1988 г. днем в Центральном парке культуры и отдыха г. Свердловска работник милиции совместно с водителем автомашины задержали человека, прятавшего труп молодой женщины. Это был печатник типографии «Уральский рабочий» Н. Б. Фефилов, ранее не судимый, имевший семью и положительно характеризовавшийся. После доставления в Октябрьский РОВД г. Свердловска у Фефилова в присутствии понятых изъяли принадлежавшие Б. часы, кошелек с деньгами и другие вещи. Задержанный признался, что напал на потерпевшую с целью изнасилования, в процессе борьбы задушил Б., завладел ее ценностями.

На допросах Фефилов признал факты совершения им вышеуказанных убийств с 1982 г. (Л., Я., Д., Т., К., а также Лены М., по делу которой был казнен Хабаров). В связи с этим по делу об убийстве М. возбудили расследование по вновь открывшимся обстоятельствам, порученное работнику Прокуратуры РСФСР В. И. Паршикову. Остальные 6 дел об убийствах объединили в одном производстве под руководством старшего следователя по особо важным делам при прокуроре РСФСР В. И. Пантелея.

В. И. Паршиков перепроверил каждый довод следствия и суда по архивному уголовному делу расстрелянного Хабарова. При этом опытнейший криминалист пришел к выводу: «Детальный анализ показаний Хабарова в сопоставлении с материалами дела свидетельствует, что он не знал обстоятельств совершения убийства М.».

Так, в «признательных» показаниях Хабарова не соответствовали действительности: цвет белья потерпевшей Лены М., некоторые детали ее одежды и описание ее внешности; время совершения преступления; место совершения преступления и способ перемещения тела девочки, а также место оставления ее трупа.

Следователь В. И. Паршиков установил, что работники органов дознания и следствия, будучи убежденными в виновности Хабарова, односторонне собирали доказательства по делу. В тех случаях, когда подозреваемый при выходе на место происшествия не мог показать то, что подтверждало бы его виновную осведомленность, протоколы проверки показаний в уголовное дело не подшивались.

Уровень психического развития Хабарова, особенности его личности были удобны для внушения допрашиваемому нужных следствию ответов, которые звучали односложно, приноравливались к смыслу уточняющих вопросов следователей.