Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Например, Д. был избит неизвестными лицами из числа окончивших школу ФЗО и находился на излечении в больнице. После выздоровления он стал преследовать рабочих, окончивших школы ФЗО, угрожая их перебить. Во исполнение своей угрозы Д. нанес железной тростью удар по голове проходившему мимо его дома молодому рабочему К. После этого Д. пошел домой, а К. последовал за ним. Когда К. вошел в подъезд, где проживал Д., последний нанес К. несколько ударов по голове топором, а З., проживавший в том же доме, нанес К. удар ножом в живот. Затем они закрыли дверь коридора, ведущего в их квартиру, и на требование рабочих, пришедших на помощь К., открыть дверь, не отвечали. От полученных ударов К. вскоре умер.

Суд первой инстанции квалифицировал действия Д. и З. по ч. 2 ст. 142 УК. Вышестоящий суд с полным основанием отменил приговор, найдя в действиях осужденных состав убийства из низменных побуждений (ст. 136 п. «а» УК) и указал, что суд первой инстанции не учел мотивов, обстановки и способов совершения преступления. Действительно, угроза убийством со стороны Д., неоднократно высказываемое им чувство мести, и, наконец, орудия, которые были использованы Д. и З. (тяжелый железный стержень, топор и нож), – вое это не оставляло сомнения в содержании умысла виновных. Удары наносились неоднократно по голове и в живот, то есть по наиболее уязвимым частям человеческого тела. Убийство совершали два лица против одного, уже обессилевшего от первых ударов. Обстановка совершения убийства также говорила за то, что у виновных был умысел на лишение жизни, так как они, закрыв двери, оставили истекающего кровью К. без помощи. Сложность доказательства вины на причинение смерти при нанесении тяжкого телесного повреждения приводила некоторых теоретиков к мысли, что в составе ч. 2 ст. 142 УК и подобных ему составах преступлений, квалифицированных наличием тяжких последствий, имеет место объективное вменение тяжкого последствия [221].

Подобная точка зрения является глубоко ошибочной и чуждой советскому уголовному праву. Преступный ущерб, как бы тяжел он ни был, может вменяться лишь при виновном его причинении.

Нельзя согласиться с оценкой состава тяжкого телесного повреждения со смертельным исходом, данной проф. М. Д. Шаргородским в его монографии «Преступления против жизни и здоровья», где он пишет, что в составе ч. 2 ст. 142 УК имеется не неосторожное причинение смерти, а какой-то иной вид вины, более тяжкий, чем неосторожность, но более легкий, чем прямой умысел. Однако поскольку такая форма вины невозможна в советском уголовном праве, то М. Д. Шаргородский делает следующий вывод: « Мы полагаем, что в советском праве подобного рода квалифицирующие обстоятельства не нужны . Последствия повреждения при такой конструкции субъективной стороны практически зачастую совершенно случайны» [222].

Конструкция телесного повреждения со смертельным исходом была известна Уголовному кодексу РСФСР 1922 г. и в течение 36 лет успешно применяется на практике. Случаи объективного вменения смерти чрезвычайно редки [223]и с ними должна: вестись такая же борьба, как со всякого рода иными судебными ошибками, вытекающими из неправильной оценки доказательств, а отнюдь не из какой-то внутренней порочности законодательной конструкции состава ч. 2 ст. 142 УК.

Во избежание всякого рода недоразумений при квалификации подобных преступлений может быть целесообразно, как предлагает В. Г. Макашвили, ввести в уголовные кодексы союзных республик специальную статью, которая гласила бы: «Если статья Особенной части настоящего Кодекса предусматривает повышенное наказание ввиду наступления тяжелого последствия, то такое повышение может иметь место лишь в том случае, когда лицо должно было и могло предвидеть наступление означенного последствия» [224].

Все сказанное выше о тяжких телесных повреждениях распространяется и на иные преступления, квалифицированные наличием тяжких последствий. Примером может служить дело П., который, следуя в качестве кочегара товарного поезда, на станции Лошкаревка перелез через тендер паровоза и по крышам добрался до хвостового вагона, где на тормозной площадке покушался изнасиловать ехавшую там гр-ку Н. Последняя оказала сопротивление. Тогда П. сбросил ее на ходу поезда. В результате падения Н. получила сотря сение мозга и повреждение грудной клетки. Кроме того, совершенно очевидно, что падение на ходу поезда представляло прямую угрозу жизни Н.

Суд первой инстанции признал покушение на изнасилование квалифицированным наличием тяжких последствий. Вышестоящий суд переквалифицировал его действия с ч. 2 на ч. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 г. «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование», так как не нашел в действиях П. ни одного из тяжких последствий, предусмотренных ч. 2 названного Указа. Верховный Суд СССР с такой оценкой тяжких последствий не согласился, признав правильной квалификацию по ч. 2 этого Указа [225].