Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Основания для подобного утверждения М. Д. Шаргородский видит в одинаковой наказуемости по советскому уголовному праву приготовления, покушения и оконченного преступления. Основание неубедительное. Советскому уголовному праву неизвестна ответственность за голый умысел, за простую вину. Приготовление и покушение являются общественно опасными, виновными действиями . Основания ответственности их подобны основаниям ответственности за оконченное преступление [33].

Непреложным принципом советского уголовного права является вменение в ответственность последствий только тогда, когда между ним и преступным действием имеется причинная связь . Это положение признается всеми советскими криминалистами за исключением М. Д. Шаргородского, который допускает возможность вменения преступного результата без причинной связи, а именно, когда субъект бездействовал [34]. Однако его точка зрения опровергается законодательством, судебной практикой (см., например, дела об ответственности за халатность) и теорией советского уголовного права [35].

Действия, находящиеся в причинной связи с преступным результатом, должны быть объективно общественно опасными , то есть как условие или причина быть направлены на производство в объекте общественно вредных изменений. В отношении действия, которое не было объективно общественно опасным, не может ставиться вопрос о причинной связи с вредным результатом, хотя бы последний в конце концов и наступил.

К. поднял пьяного Б. и поставил его на ноги с тем, чтобы последний отправился домой. Когда К. ушел, Б., проделав несколько шагов в прямом направлении, резко свернул затем в сторону мостовой и попал под машину [36]. Действия К. не были объективно общественно опасными: они не создавали условий и не причиняли смерти. Они создавали условия лишь для полезного результата. Поэтому в отношении этих действий не может ставиться вопрос о причинной связи с последовавшим ущербом. Всякое исследование причинной связи должно прекращаться, если действие не было объективно общественно опасным.

Иванов задумал убить Петрову и послал ее с этой целью на морской курорт. Иванов надеялся, что не умеющая плавать Петрова утонет в море. Так и случилось. Иванов не будет отвечать за убийство, но не потому, как полагает А. Н. Трайнин, приведя этот пример, что здесь имелась мизерная причинная связь [37], а потому, что его действия не были объективно общественно опасными и, следовательно, не может ставиться вопрос об их причинной связи с ущербом.

С количественной точки зрения действие и результат могут находиться в следующем соотношении: одно действие и одно последствие (простые преступления), два и более действия и одно последствие (сложные преступления), одно действие и несколько последствий (идеальная совокупность преступлений).

Определение преступного результата как следствия преступных действий не дает еще полного представления о его содержании. Правильно писал Б. С. Никифоров, что для доказательства уголовно-правовой квалификации преступного последствия его необходимо рассматривать не только в связи с причинившим действием (ответить на вопрос, последствие чего), но также и в связи с объектом посягательства (ответить на вопрос, чему именно причинил субъект ущерб) [38].

Преступные последствия есть вредные для социалистического правопорядка изменения общественных отношений . Отмечая классовый характер понятия вредного последствия, в частности в составе лесонарушений, К. Маркс писал: «Что же такое вредные последствия? Вредно то, что приносит вред интересу лесовладельца» [39].

Преступные последствия являются общественно вредными изменениями в объектах, охраняемых социалистическим уголовным правом. Изменения в предметах посягательства, хотя бы они были повреждены или даже вовсе уничтожены (уничтожение и повреждение имущества в составе ст. 79 УК), имеют значение лишь доказательства вредных изменений в объекте. Правильно писал В. Н. Кудрявцев, что уголовный закон охраняет не вещи и предметы сами по себе, а те общественные явления, которые служат объектами посягательства и что поэтому последствием в качестве элемента состава может быть признан лишь ущерб, причиненный объекту посягательства [40].

К сожалению, далее автор отступает от этого правильного положения и пишет о преступных последствиях, причиненных предмету посягательства, и даже конструирует причинную связь между действиями лица и изменениями в предмете преступления [41]. Нельзя согласиться и с утверждением Н. Д. Дурманова, что «под последствиями советское уголовное законодательство понимает не только изменения в предметах , но и изменения общественных отношений…» [42](курсив наш. – Н. К.).