Михаил Шаргородский - Избранные труды

«Действие, вполне правомерное, – пишет Таганцев, – может быть тем не менее глубоко безнравственным. Внешняя набожность как средство обмана, раздача милостыни из-за получения ордена не будут заключать ничего преступного, но можно ли признать эти деяния нравственными? Наоборот, воровство, учиненное единственно с целью оказать помощь лицу, глубоко нуждающемуся, спасти другого от нравственного падения, будет деянием наказуемым, но всегда ли заклеймим мы учинившего его эпитетом безнравственного человека?» [63]

Один из крупнейших английских криминалистов Д. Ф. Д. Стиффен спрашивал: «Признает ли право какую-либо систему нравственности за истину и как именно?» – и отвечал: «Право не утверждает ничего подобного, оно не имеет никакого дела до такой истины.

Право есть система исключительно практическая, изобретенная и поддерживаемая в видах известного существующего в действительности состояния общества… Право вполне независимо от всякой нравственной философии», и хотя суд «ссылается беспрестанно на нравственные чувства», но это делается «ради известных особенных целей» [64].

В марксистском понимании мораль не противопоставляется праву и не отождествляется с ним, хотя признается их взаимная связь, а в известных условиях и взаимозависимость. Если в условиях капиталистического общества преступление часто не признается аморальным поступком, даже с точки зрения морали господствующего класса, то иначе решается этот вопрос в условиях социалистического общества. Морально-политическое единство советского народа служит основой для одинаковой моральной оценки общественно опасных действий всеми советскими гражданами. В социалистическом обществе право само является выражением морали.

Как правило, всякое преступное деяние в условиях социалистического общества аморально, но не всякое аморальное действие достигает такой степени общественной опасности, при которой требуется вмешательство права. Большое число деяний, признаваемых социалистической моралью безнравственными, не влечет за собой уголовной ответственности (например, пьянство, беспорядочная половая жизнь, азартные игры и т. п.).

V. Как уголовное законодательство, так и наука уголовного права разделяются на Общую и Особенную части. Такое деление уголовного права возникло сравнительно недавно. Еще до XVIII в. действовали отдельные уголовные законы, определявшие конкретные преступления и предусматривавшие применение за них конкретных наказаний. Дальнейшее развитие науки уголовного права привело к выделению ряда общих институтов, относящихся в равной мере ко всем преступлениям (стадии преступной деятельности; соучастие; обстоятельства, исключающие уголовную ответственность; виды наказания и его задачи и т. д.), в самостоятельную часть уголовного права. Таким образом возникло разделение как законодательства, так и науки уголовного права на Общую часть, рассматривающую эти общие институты, и Особенную часть, где рассматриваются конкретные преступления и установленные за них наказания.

Наука уголовного права охватывает широкий круг вопросов, многие из которых являются столь значительными, что преподавание и научное изучение выделяют их в самостоятельные дисциплины.

I. По вопросу о соотношении уголовного права и криминологии теоретически возможны три точки зрения.

Если исходить из того, что уголовное право и криминология – это одна наука, что на современной стадии развития наука уголовного права не только занимается логическим анализом норм уголовного законодательства, но и превратилась в социальную науку, имеющую своим предметом изучение преступности и методов борьбы с нею, то внутри этой позиции возможны два решения вопроса:

1. Криминология является составной частью науки уголовного права. В пользу этого можно привести тот довод, что криминология возникла внутри науки уголовного права в процессе ее развития. Так, А. А. Герцензон полагает, что «советская криминология – один из центральных отделов советской науки уголовного права, имеющий своим содержанием комплекс вопросов, связанных с решением задачи полного искоренения преступности путем сочетания государственных и общественных предупредительных мер в условиях развернутого строительства коммунистического общества. Для решения этой центральной задачи советская криминология изучает преступность и вызывающие ее причины и условия, а также личность преступника и разрабатывает систему мер, направленных на предупреждение преступности» [65]. Из этого следует, что А. А. Герцензон рассматривает криминологию как составную часть уголовного права, занимающуюся только вопросами, связанными с предупреждением преступности.