Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание

При социализме, как было показано в главе IV настоящего курса, впервые в мировой практике уголовного законодательства произошло коренное изменение трактовки социальной сущности преступного, адекватно, открыто зафиксированного в нормах закона. Преступлениями государство объявляло деяния, которые причиняют вред интересам трудящегося народа. Уголовно-правовые нормы стали выражать его волю.

Исторически первым законодательным актом, давшим понятие преступления, явилась французская Декларация прав человека и гражданина 1780 г. Ее ст. 5, по существу, характеризовала материально-содержательное свойство любого правонарушения, а именно его вредность для общества. Она гласила: «Закон вправе запрещать лишь действия, вредные для общества. Нельзя препятствовать тому, что не запрещено законом, и никто не может быть принужден делать то, что закон не предписывает». Статья 8 Декларации формулировала принцип “nullum crimen, nulla poena sine lege”. В ней говорилось: «Никто не может быть наказан иначе как в силу закона, установленного и опубликованного до совершения преступного деяния и примененного в законном порядке». Французские УК 1791 и 1810 гг. исходили из юридической дефиниции уголовно наказуемого деяния путем категоризации его на три вида: преступление, правонарушение, проступок, утратив, к сожалению, материальный признак преступления, содержавшийся в Декларации прав человека и гражданина. Его частично восстановил УК 1992 г., указав материальный критерий категоризации деяний: «в соответствии с их опасностью».

Вслед за французскими формальную (юридическую) дефиницию установили другие буржуазные УК. Преступлением признавалось деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания. Некоторые уточняли эту формулировку указанием на закон, который действовал во время совершения преступления.

Достоинство такого понятия – в его соответствии принципу законности: «нет преступления, нет наказания без указания о том в законе», в формальном равенстве нарушителей закона перед ним. Однако существенный недостаток состоял в том, что, достаточно четко отражая юридический признак преступления, его противоправность, формальное определение (потому и формальное, что описывало лишь юридическую форму преступления) совсем не раскрывало социальной сущности преступного и наказуемого деяния. Получался замкнутый круг: преступно то, что по закону наказуемо, наказуемо то, что преступно. А что лежит в основе преступного, каковы основания криминализации деяния, т. е. объявления его преступным и наказуемым, – оставалось за рамками такого определения. Поэтому в XX в. (не без воздействия советского уголовного законодательства) прогрессивные ученые Запада стали активно критиковать формальное определение преступления.

Формализм конструкции преступления в действительности не препятствовал принятию, казалось бы, неприемлемой при таком определении преступления нормы об аналогии. Так произошло, например, с фашистским уголовным законодательством. В 1935 г. национал-социалистический режим Германии включил в УК норму об аналогии, ничуть не заботясь о несоответствии ее формальному понятию преступления. Аналогичное положение существовало в российском Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.

Материальное понятие преступления означает раскрытие его социальной сущности. Оно содержит такой признак, как общественная опасность, причем не в абстрактном понимании, а с указанием на то, каким социальным интересам причиняет вред преступление.

Материальное определение, попытки которого предпринимаются современным буржуазным уголовным законодательством, ориентируется на понимание вредоносности преступления как «опасности интересам правового государства», противоречия «социальной этичности» или «интересам публичной морали», «социальной общности», даже (в фашистском праве) «народному духу».

Действующие УК, исключая кодексы стран СНГ и некоторых государств Восточной Европы, в общем определении преступления пока не восприняли материальной дефиниции. Однако в отдельных нормах, например о целях наказания, в составах конкретных преступлений проскальзывают формулировки «ресоциализации», «хороших нравов», «социальной значимости». Еще шире используются материальные конструкции в судебном и доктринальном толковании уголовного законодательства.

Статья 7 УК РСФСР 1960 г. «Понятие преступления» давала следующее определение преступления: «Преступлением признается предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на общественный строй РФ, его политическую и экономическую системы, собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, а равно иное, посягающее на социалистический правопорядок общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом».