Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности

Под дракой принято понимать физическое столкновение людей, совершаемое по обоюдному молчаливому или выраженному словесно согласию, для разрешения возникшего спора или конфликта. Физическое столкновение охватывается дракой и в том случае, когда оно начато по инициативе одной из сторон при условии, что другая приняла вызов и вступила в нее для сведения личных счетов. [148] См.: Ткаченко В.И .Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. М., 1977. С. 44.

Цель драки – нанесение побоев, а не причинение смерти «обидчику» (подобную цель могут преследовать дуэль или поединок). Поэтому, если драка перерастает в убийство, последнее правильнее будет именовать «убийством на почве драки». И хотя действия дерущихся «не на жизнь, а на смерть» внешне нередко выглядят безмотивными, на самом деле в качестве движущих факторов такого поведения чаще всего выступают гнев, ненависть, трусость, зависть, злоба, отчаяние, страх.

В отличие от мотивов, такой признак убийства в драке, как ее обоюдный характер , не может служить универсальным критерием для ква лификации этого преступления по ч. 1 ст. 105 УК. Между тем и некоторые теоретики (Б. В. Харазишвили), и отдельные суды ошибочно полагают, что «обоюдность» драки есть достаточный признак, чтобы подобного рода случаи квалифицировать исключительно как простое убийство.

Вероятно, чисто российскими традициями можно объяснить тот факт, что в истории отечественного законодательства со времен Русской Правды до Уложения о наказаниях уголовных и исправительных убийство в драке рассматривалось как самостоятельный состав преступления (причем долгое время – как привилегированный состав). В современный период подобные новеллы можно обнаружить в УК Греции (ст. 313) и УК КНР (ст. 292). Правда, китайский законодатель относит этот вид убийства к числу квалифицированных.

Убийство из ревности.В различные исторические эпохи ревность как мотив убийства определялась по-разному. В дореволюционный период ревность многими исследователями рассматривалась как атрибут чувства собственности. В советские времена под нею стали понимать «выражение частнособственнических чувств, претензию на исключительное обладание любимым человеком». [149] См.: Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М., 1996. С. 269. В настоящий момент ревность признается достаточно многоликим проявлением в системе внутреннего состояния человека и определяется как опасение утраты любви, дружбы, расположения или другого блага, сопряженное со стремлением сохранить за собой обладание этим благом, удержать его. [150] См.: Степанова И. Б . Ревность: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Иваново, 1998. С. 4. По другой версии ревность – это мучительное сомнение в чьей-либо верности, любви. [151] См.: Красиков А. Н . Указ. соч. С. 77.

Столь же разнообразна и этическая оценка мотива ревности. Подавляющая часть исследователей (М. К. Аниянц, В. А. Наумов, Б. С. Волков, С. В. Бородин) относит мотив ревности к низменным побуждениям. Отдельные криминалисты (Э. Ф. Побегайло) считают его социально нейтральным мотивом, а некоторые юристы-практики причисляют к мотивам, заслуживающим положительной оценки.

Любопытные метаморфозы с оценкой ревности в качестве мотива убийства мы наблюдаем в российском уголовном праве. Например, в Уложении о наказаниях 1845 г. убийство из ревности рассматривалось как привилегированный состав. В судебной практике тех лет нередко встречались случаи вынесения убийцам из ревности оправдательного вердикта. По УК РСФСР 1926 г. такое убийство расценивалось уже как квалифицированное, а по УК 1960 и 1996 гг. – отнесено к разряду простых.

На наш взгляд, ревность как побуждение к убийству не может иметь позитивную или негативную окраску. Сама по себе ревность есть нейтральный мотив, нормальная реакция психически здорового человека на возникшую конфликтную ситуацию. Что касается действий человека под влиянием так называемого «бреда ревности», то такого рода патологические поведенческие акты уголовной ответственности не влекут, ибо совершаются в состоянии невменяемости, и поэтому нами не рассматриваются.

Другое дело, что признание мотива ревности социально нейтральным побуждением не снимает отрицательной оценки деяния, причинившего смерть потерпевшему, пусть даже и совершенного не по антиобщественному мотиву. Порицаемость проступка определяется не столько мотивом его совершения, сколько причиненными проступком негативными последствиями. Мы не можем согласиться с мнением тех ученых, которые считают, что мотив ревности при убийстве всегда низмен, антисоциален, отрицателен. В основе такого подхода к оценке мотива ревности лежит неверный взгляд на соотношение понятий мотива и мотивации. Сам по себе мотив совершения преступления может быть нейтральным (и даже положительным), но мотивация , куда кроме мотива входят постановка цели, выбор средств для ее достижения, прогнозирование результатов будущего поведения и принятие решения действовать, в целом всегда носит негативный, отрицательный характер. К аналогичным выводам приходит Д. А. Шестаков в процессе исследования супружеских убийств. [152] См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1960. № 4. С. 51; Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1970. № 2. С. 9–10.