Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том II. Преступления против личности

Ответственность за убийство (по терминологии того времени – «душегубство») не увязывалась с формами вины – умыслом или неосторожностью. Однако она дифференцировалась в зависимости не только от особенностей места, времени и способа причинения смерти, но и от характеристики потерпевшего. Отсюда все убийства подразделялись на совершенные: в открытой, честной схватке; в сваде (во время ссоры на пиру); тайно (при совершении «злого» дела) и в разбое. Не признавалось убийством лишение жизни вора, если он был застигнут на месте преступления и при этом еще не был связан. В равной мере и жизнь холопа не включалась в предмет уголовно-правовой охраны: хозяин мог совершенно безнаказанно отправить своего холопа в мир иной.

В первоначальный период действия Русской Правды наказание к убийцам применялось по правилам обычая кровной мести: убийцы передавались в полное распоряжение родственников убитого, что означало для них неминуемую смерть. «Это в конечном счете, – отмечал В. Бородин, – приводило к значительному сокращению населения».

Вот почему в последующем кровная месть за убийство была заменена выкупом (головщиной). В тот же период времени сложилась и определенная такса: голова боярина, княжьего домоуправителя или княжьего старшего конюха оценивалась в 80 гривен, голова княжьего отрока, конюха или повара «тянула» лишь на 40 гривен, за убийство же княжьего смерда можно было откупиться пятью гривнами. [119] Бородин СВ. Преступления против жизни. М., 1999. С. 17.

Дальнейшее свое развитие нормы об ответственности за преступные посягательства на жизнь и здоровье нашли в Псковской Судной грамоте (1397 г.), Двинской Уставной грамоте (1398 г.), Новгородской Судной грамоте (1440 г.), Записи о душегубстве (1456–1462 гг.), Судебниках 1497, 1550 и 1589 гг.Отличительной особенностью названных нормативных актов стало рассмотрение ими жизни уже не как блага, а как предмета публичного уголовного права. Более того, жизнь человека в некоторых своих ипостасях начала превращаться в глазах государства в некую абсолютную ценность. Выразилось это в том, что понятием душегубства стало охватываться не только убийство другого человека, но и самоубийство, и даже внезапная (без покаяния в грехах) смерть в результате несчастного случая. [120] См.: Там же. Т. 2. М., 1985.

Следующим примечательным этапом в развитии уголовного законодательства об ответственности за преступные посягательства на жизнь явилось принятие Соборного уложения 1649 г.В нем содержался уже довольно развернутый перечень преступлений, прежде всего, против жизни, а именно – убийств. Все убийства, условно говоря, делились на простые, квалифицированные и привилегированные. К первым относились убийства, совершенные «в драке или по пьяному делу» (ст. 69 гл. XXI Соборного уложения), убийства родителями своих детей. Данные преступления наказывались битьем кнутом и тюремным заключением.

Квалифицированными видами убийства признавались: посягательство на жизнь царя (этим понятием охватывались как оконченное убийство, так и покушение, приготовление и даже обнаружение умысла на убийство государя); убийство в присутствии царя на государевом дворе, в суде или в церкви; убийство родителей, родственников, господина, мужеубийство; убийство, сопряженное с разбоем, иным насилием или кражей; убийство, совершенное ратными людьми при следовании на государеву службу или со службы. Все упомянутые преступления карались смертной казнью.

Привилегированным составом убийства следует, по-видимому, считать неумышленное лишение жизни крестьянина. Такое преступление предусматривало в качестве наказания возмещение феодалу рабочих рук. Примечательно, что далеко не все убийства, совершенные по неосторожности, влекли за собой столь мягкое наказание. Например, лекарь подвергался смертной казни независимо от того, «нарочно или ненарочно» уморил пациента. Вместе с тем как казус, т. е. невиновное причинение вреда, квалифицировались действия ездока, который «бес хитрости» (по неосторожности) не смог удержать лошадь, причинившую смерть потерпевшему.

Включение в Соборное уложение 1649 г. нормы о ненаказуемости случайного (невиновного) причинения смерти привело к изъятию из понятия уголовно наказуемого душегубства таких его разновидностей, как самоубийство и внезапная смерть от несчастного случая без покаяния в грехах. [121] См.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 1. М., 1984. С. 47–73.