Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики

Присвоение (а с10 июля 1923 г. и растрата) должностным лицом «денег или иных ценностей, находящихся в его ведении в силу его служебного положения» квалифицировалось по ст. 113 как должностное (служебное) преступление (гл. IIУК). Причем высшая мера наказания применялась за указанные действия к должностным лицам, «облеченным особыми полномочиями», а также за присвоение «особо важных государственных ценностей» (ч. 2 ст. 113).

См.: Уголовное право. Особенная часть. М., 1938. С. 103.

См., напр.: СЗ СССР. 1933. № 2. Ст. 9; 1934. № 41. Ст. 256 и др.

Ведомости Верховного Совета СССР. 1947. № 19.

СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360.

Там же. 1955. № 2.

Ведомости Съезда н/д РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1867.

СЗ РФ. 1994. № 10. Ст. 1109.

Наряду с хищениями в данной главе остались и такие преступления, как вымогательство (ст. 148), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 1483), присвоение найденного или случайно оказавшегося у виновного чужого имущества (ст. 1484), умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 149) и неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст. 150).

Данная статья пополнила УК по Закону РСФСР от 25 июля 1962 г. (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1962. № 29. Ст. 449).

В литературе встречаются и иные построения иерархической системы объектов. Предлагается, в частности, рассматривать собственность в качестве родового объекта преступлений, предусмотренных главой 21, а ее объединение с родовыми объектами глав 22 и 23 в рамках раздела о преступлениях в сфере экономики – в качестве сложного (составного) объекта, включающего в себя всю совокупность отношений, регулирующих сферу экономики (см.: Уголовное право России. Общая часть. Учебник / Отв. ред. Б. В. Здравомыслов. М., 1996. С. 118). На мой взгляд, с учетом принятой в систематике терминологии и сложившихся в уголовном праве традиций классификации объектов по вертикали, для всей совокупности охраняемых уголовным законом общественных отношений следует оставить название общий объект, для определенного круга однородных отношений, охраняемых в силу этого отдельным комплексом связанных между собой и взаимодополняющих друг друга норм, объединенных в соответствующий раздел УК, – родовой объект, для группы близкородственных преступлений, обладающих рядом общих признаков и потому обособленных в отдельную главу УК, – видовой объект и, наконец, для конкретного общественного отношения, поставленного под охрану отдельной нормой, – непосредственный объект. В свою очередь в рамках видового объекта можно выделить еще одну рубрику – подвидовой объект, соотносящийся с видовым как часть с целым, т. е. так же, как вид с родом. Четырехчленному делению объекта охраны как нельзя лучше соответствует и четырехступенчатое деление второй части УК: Особенная часть в целом – раздел Особенной части – глава Особенной части – статья Особенной части. На основе таким образом понимаемого соотношения основных структурных единиц покоится и общая теория, образуемая взаимодействием таких юридических категорий, как норма права, правовой институт, отрасль права и система права. Подобное соотношение преступления, подвида преступлений, вида преступлений, рода преступлений и совокупности всех преступлений, равно как и соотношения статьи Особенной части, ее главы, раздела и Особенной части УК в целом, является всего лишь частным приложением этой теории в отраслевой (уголовно-правовой) науке. При этом для тех родов преступлений, которые не отличаются межвидовым разнообразием, включая в себя всего один лишь вид (явление, известное и в других отраслях знаний, а применительно к уголовному праву речь идет о разделах Особенной части УК, состоящих из одной главы), предлагается использовать название монотипные , а для родов, выступающих в качестве основной надвидовой категории, объединяющей близкородственные виды, – политипные (политипические).

Коновалов А. В . Владение и владельческая защита в гражданском праве. СПб., 2002. С. 57–58.

Что же касается защиты имущественных прав титульных владельцев, противопоставленных в относительном правоотношении собственникам, то обязательственный характер этих отношений не позволяет квалифицировать в качестве «вещных» преступлений деяния собственников, сходные по способу с криминальными посягательствами против собственности.