Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том III. Преступления в сфере экономики

В Артикуле воинском 1715 г. имелась глава «О зажигании, грабительстве и воровстве». Квалифицированными считались кражи, совершенные из церкви или казенного имущества, во время стихийных бедствий или из разрытых могил, караульным, а также на сумму свыше 20 рублей. Наказанию подлежали и укрыватели (арт. 190).

Наряду с этим назывался ряд обстоятельств, смягчающих или вовсе исключающих наказание. Например, к смягчающим обстоятельствам относилась «голодная нужда», наказание не применялось к малолетним и умалишенным, а также за «небрежное и неосторожное» уничтожение огнем чужого имущества (арт. 195, 179).

Одним из самых опасных преступлений продолжал оставаться разбой, в отличие от которого грабеж охватывал вымогательство и самовольный захват имущества. Выделялись два вида грабежа: совершенный с оружием (наказуемый как разбой) и без оружия. Тем самым более четко дифференцировалась ответственность за насильственное и ненасильственное хищение (арт. 185).

Кроме того, данный акт устанавливал ответственность за утаивание вещей, взятых на сохранение (арт. 193), и присвоение находки (арт. 195), которое прежде не выделялось в качестве самостоятельного имущественного преступления. Согласно арт. 194 смертной казни подвергался не только виновный в растрате государственных денег, но и недоноситель. [26] Там же. С. 108.

Таким образом, ко времени Соборного уложения 1649 г. сложилась система понятий, в которой на первом плане оставались такие формы посягательств, как татьба, означающая тайное похищение движимого имущества, и разбой, под которым понималось нападение лихих людей шайками на мирных жителей с целью разбивания и отобрания имущества. К татьбе приравнивались похищение насильственное, но не разбоевидное, а также мошенничество.

Однако постепенно под влиянием изменения уклада общественной жизни отношение как к обманным, так и к открытым формам завладения имуществом меняется, а то значение, которое ранее придавалось тайному способу, отпадает, в силу чего мошенничество и разбой всецело переходят в область корыстных имущественных посягательств. Напомним в связи с этим, что классик английской литературы Д. Свифт считал мошенничество опаснее кражи, поскольку от вора можно обезопаситься крепкими запорами и замками, а от ловкого мошенника честному человеку обезопасить себя невозможно. Отмеченная специфика обмана, а также объектов и предметов мошенничества сделала его прерогативой главным образом имущего сословия. И это вполне естественно. Мошенничество требовало определенных знаний, навыков, образования, профессии и социального статуса. Уделом же обездоленных оставались кражи, грабежи и разбойные нападения.

Позднее под влиянием развития экономического оборота все большее значение в качестве самостоятельных понятий приобретают имущественные обманы. Так, Указ 1781 г. о разных видах воровства расчленяет его на три вида: а) воровство-грабеж , включающий в себя насильственные и некоторые случаи открытого ненасильственного хищения; б) воровство-мошенничество , означающее внезапное открытое похищение и похищение обманом или вымыслом; в) воровство-кражу , заключенную в пределы тайного похищения. [27] Российское законодательство Х – ХХ веков. Т. 4. М., 1986. С. 328–365. Именно данным Указом впервые разъяснено, что к мошенничеству нужно относить: а) карманную кражу, б) внезапное похищение, рассчитанное на ловкость, быстроту действий виновного; в) завладение имуществом путем обмана.

Раздел XII «О преступлениях и проступках против собственности частных лиц» Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. состоит из следующих глав: о насильственном завладении чужим недвижимым имуществом, о захватах и неправильном пользовании доходами или иными выгодами чужого имения и об истреблении граничных меж и знаков (гл. I); об истреблении и повреждении чужого имущества (гл. II);

0 похищении чужого имущества (гл. III); о присвоении и утайке чужой собственности (гл. IV); о преступлениях и проступках по договорам и другим обязательствам (гл. V).

В указанном разделе наиболее отчетливо проявилось обособление объектов охраны в зависимости от характера охраняемых имущественных отношений, поскольку в разных его главах фигурировали деяния против чужого имущества и деяния по договорам и другим обязательствам . С тех пор размещение экономических преступлений в разных главах, одна из которых предусматривает посягательства против собственности, а другая – против установленного порядка хозяйственной деятельности, становится традиционным, а их взаимосвязь в качестве неких «сообщающихся сосудов» – все более очевидной.