Коллектив авторов - Полный курс уголовного права. Том IV. Преступления против общественной безопасности

Под железнодорожным подвижным составом понимаются локомотивы, грузовые вагоны, пассажирские вагоны локомотивной тяги и мотор-вагонный подвижной состав, а также иной предназначенный для обеспечения осуществления перевозок и функционирования инфраструктуры железнодорожный подвижной состав, за исключением трамвая и фуникулера (ст. 2 Федерального закона от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации»).

У специалистов разногласия возникают и по поводу оценки угона летательных аппаратов и морских судов, принадлежащих военно-воздушным и военно-морским силам России. По мнению ряда криминалистов (Н. Иванов, М. Михайлов, Б. А. Куринов), воздушные и морские суда Министерства обороны РФ нельзя отнести к предмету рассматриваемого преступления. С этим утверждением можно было бы согласиться, если бы в главе УК РФ о преступлениях против военной службы имелась норма об ответственности за угон военно-воздушных и военно-морских судов. Поскольку такой нормы там нет, а в ст. 211 УК, в свою очередь, нет никаких ограничений на этот счет, то и летательные аппараты, равно как и морские корабли, принадлежащие Министерству обороны, следует отнести к предмету рассматриваемого преступления.

Ссылка на Гаагскую конвенцию, которая не распространяется на воздушные суда, занятые на военной службе, не может быть признана достаточно убедительным аргументом. Во-первых, деяния, предусмотренные международными соглашениями, становятся уголовно наказуемыми лишь после трансформации их во внутригосударственное законодательство, а на этом этапе возможны некоторые отклонения от буквального текста соответствующей конвенции. Они вполне допустимы в законотворческой практике суверенных государств. Именно такой подход продемонстрировал российский законодатель в процессе криминализации угона воздушных и морских судов. Во-вторых, Гаагская конвенция не распространяется и на воздушные суда, занятые на таможенной и полицейской службах. Придерживаясь логики рассуждений критикуемых авторов, пришлось бы и эти суда исключить из перечня предметов преступления, предусмотренного ст. 211 УК, что привело бы к неоправданному сужению круга субъектов этого деяния.

Соверши военный летчик сегодня нечто подобное тому, что сделал майор В. Беленко, угнавший 6 сентября 1976 г. с одного из дальневосточных военных аэродромов МиГ-25 в Японию, его действия квалифицировались бы по ст. 211 УК.

Предметом данного преступления не могут быть автомобили, трамваи и иные механические транспортные средства, перечисленные в примечании к ст. 264 УК. Угон этих видов транспортных средств (без цели их хищения) квалифицируется по ст. 166 УК.

Объективная сторона преступления выражается в неправомерном завладении (угоне или захвате с целью угона) судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава. Преступление в обеих его формах может быть совершено только путем активных действий.

Неправомерность не является, строго говоря, обязательным признаком объективной стороны рассматриваемого преступления: законодатель в диспозиции ст. 211 УК этот термин не употребляет. Однако ясно, что по сути своей действия по угону или захвату транспортных средств не могут не быть неправомерными. Вместе с тем законность подобных действий (в отличие от ст. 166 УК) должна быть ограничена лишь случаями завладения транспортными средствами, принадлежащими виновному на праве собственности или находящимися в его правомерном владении (легкомоторные самолеты, дельтапланы, маломерные морские и речные суда). Завладение транспортным средством при наличии указанных обстоятельств исключает состав угона. В остальных случаях (закрепление транспортного средства за угонщиком по роду его деятельности, возможность им распоряжаться) уголовная ответственность по ст. 211 УК может иметь место.

Так, работник авиапредприятия С. после распития спиртных напитков решил покатать свою невесту Г. на самолете Ан-2, который был за ним закреплен по роду его деятельности. Посадив Г. в самолет, он совершил самовольный взлет. Через 30–35 мин. полета самолет упал и разрушился. Г. получила телесные повреждения. Действия С. судом были квалифицированы по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР (нарушение правил безопасности движения воздушного транспорта). Квалификация была бы намного более точной, справедливо считает В. Е. Эминов, если бы С. был привлечен к ответственности и за угон воздушного судна [134] См.: Эминов В. Е . Предупреждение авиационных происшествий. М., 1990. С. 74. .