Сергей Дьяков: Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства

Во-первых, внутренняя безопасность – явление достаточно широкое и, помимо экономической безопасности, которая полностью в эту схему не вписывается, вполне обоснованно делится на две группы преступлений: преступления экстремистской направленности (примечание 2 к ст. 282-1 УК) и преступления террористического характера (примечание 1 к ст. 205-1 УК).

Во-вторых, под преступлениями экстремистской направленности понимаются преступления, «совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса и пунктом «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса» (указанное примечание 2 к ст. 282-1 УК). Это означает, что в главе 29 УК содержится только часть указанных преступлений (ст. 280, 282, 282-1, 282-2 УК), а остальные представлены в других главах и статьях действующего УК, т. е. в тех, где в качестве отягчающего вину обстоятельства выступают указанные мотивы. Таких статей с признаками преступлений экстремистской направленности – одиннадцать [50] См. статьи 105, 111, 112, 115, 116, 117, 119, 150, 213, 214, 244 УК РФ. . Образовался своеобразный «паровозик» с «вагончиками» из статей УК, начало которого в статьях главы 29, а продолжение в главах: 16 – преступления против жизни и здоровья (ст. 105, 111, 112, 115, 116, 117, 119); 20 – преступления против семьи и несовершеннолетних (ст. 150); 24 – преступления против общественной безопасности (ст. 213, 214); 25 – преступления против здоровья населения и общественной нравственности (ст. 244). Ясно, что никакого четкого критерия в отборе указанных статей, кроме оценочного, не просматривается. Если же взять за критерий признания преступлений экстремистскими специальный Закон «О противодействии экстремизму» (2002 г., с последующими изменениями и дополнениями), то с позиций действующего УК наберется более 30 составов преступлений [51] См.: Приложение 5. .

В силу сказанного совершенно обоснованным представляется мнение А. И. Долговой: «…до сих пор в действующем в России законодательстве крайне противоречиво решается вопрос о том, что такое экстремизм, какие именно преступления следует считать экстремистскими» [52] См.: Долгова А. И. Экстремизм и терроризм, террористические и иные экстремистские преступления: понятие, анализ, динамика // Экстремизм и другие криминальные явления. М., 2008. С. 21. . С еще более общих позиций дает оценку Н. Н. Бритвин: «Нормативный материал, определяющий деятельность спецслужб, характеризуется громоздкостью и противоречивостью» [53] См.: Предисловие к книге С. А. Воронцова «Спецслужбы России» (Ростов н/Д: «Феникс», 2006. С. 4). .

В-третьих, аналогичная картина сложилась в понятии и месте в системе УК преступлений террористического характера. После принятия Федерального закона «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 г. терроризм признан явлением социально-политическим, как «идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями…». Понятие терроризма сузилось, и это сказалось на его трактовке в Уголовном кодексе РФ.

Вместо статьи «Терроризм» в УК введена новая норма – «Террористический акт» (ст. 205), где объективные признаки преступления (взрыв, поджог или иные действия, устрашающие население…) связаны с целью воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями. Такие цели, как нарушение общественной безопасности и устрашение населения, в данной статье упразднены.

К преступлениям террористического характера (примечание 1 к ст. 205-1) отнесены ст. 277, 278, 279, которые входят в структуру главы 29 УК. Получается парадокс: составы преступлений экстремистского характера, определяющие понятие и перечень подобных преступлений (ст. 280, 282, 282-1 и 282-2) входят в структуру преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства, а базовые нормы о терроризме как наиболее общественно опасной форме экстремизма (ст. 205, 205-1, 205-2) остались в главе 24 о преступлениях против общественной безопасности. Получился тот же «паровозик» из базовых статей и «вагончиков» (статей), разбросанных по разным главам УК. Безусловно, требуется дальнейшая нормотворческая работа по упорядочиванию системы главы 29 УК.

По нашему мнению, в основе классификации преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства должна лежать направленность источников угроз, а интегративно она должна выражаться в специальных законах [54] «Специальные законы о борьбе с тем или иным антиобщественным явлением принимаются в случае актуализации проблемы, при превращении ее в угрозу национальной безопасности» (Голик Ю. В., Карасев В. И. Коррупция как механизм социальной деградации. СПб.: «Юридический центр Пресс», 2005. С. 270). . В обобщенной форме эти источники угроз могут быть извне, внутри страны, а также иметь место в экономической сфере. Источники угроз в экономике могут быть, в принципе, и извне, и внутри. Выделение и рассмотрение их отдельно обоснованно и актуально в связи с переходом России к новым общественно-экономическим отношениям. Причем речь идет о тех сферах экономики, где и в условиях рынка сохраняются монопольные права государства (на выпуск официальных денежных знаков, перемещение товаров и предметов через таможенную границу, контроль и преследование за выпуск фальшивых денежных знаков и т. п.). Именно эти сферы экономики, по нашему мнению, должны защищаться средствами составов государственных преступлений [55] Подробнее см.: Дьяков С. В. Унификация уголовного законодательства об ответственности за преступления против государства // Вестник Межпарламентской ассамблеи. 1995. № 4. С. 37–46. , т. е. речь идет об экономической безопасности государства.