Жанна Виденькина - Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нем

О том, что за составление шаек должна быть предусмотрена уголовная ответственность, выступали другие ученые того времени. Например, С. Будзинский считал, что появление шаек опасно для общества в целом: «Такое сообщество укрепляет силы единиц, значительно облегчает совершение преступлений и, сверх того, привлекает самых испорченных индивидов и образует род войны между преступниками и обществом». [32] Будзинский С. О преступлениях в особенности: сравнительное исследование. М., 1887. С. 333. Хотя, как указывал С. Будзинский, образование, формирование шайки само по себе и является лишь приготовлением к преступлению, однако общественная опасность, которая сопровождает банду, делает это преступное деяние самостоятельным видом преступления с момента ее создания.

Обобщенные взгляды ученых, относительно дореволюционных проявлений различных форм соучастия, изложены Н. Д. Сергеевским: «Соучастие по предварительному соглашению представляет собою не только большую степень субъективной виновности соучастников, но является и более опасным с объективной стороны. Поэтому само вступление в такое соучастие может быть наказуемо». [33] Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право: пособие к лекциям. Часть общая. 7-е изд. СПб., 1908. С. 310. Уголовная же ответственность за участие в сообществе или шайке, по мнению Н. С. Таганцева, возможна только тогда, когда предположенное не свершилось; в противном же случае ответственность за учиненное деяние поглощает сам заговор. [34] См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Часть общая. Т. 1. Тула, 2001. С. 607–608. Автор поддерживает данную позицию. Ответственность за участие в сообществе или шайке должна иметь место даже тогда, когда участники преступного сообщества еще не совершили какого-либо деяния, однако они осознают, что являются непосредственно членами такого сообщества и готовы к осуществлению противоправной деятельности.

После Октября 1917 г. вопросам соучастия было уделено внимание в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. [35] СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590. По мнению М. И. Ковалева, этот документ впервые дал определение соучастия в преступлении и указал нам виды соучастников (ст. 22–24). В них был закреплен принцип одинаковой ответственности всех соучастников и причастных к преступлению лиц. В ст. 21 говорилось, что за деяния, совершаемые «сообща группою лиц (шайкой, бандой, толпой) наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники». [36] См.: Ковалев М. И. Указ. соч. С. 76. Мера наказания при этом «определяется не степенью участия, а степенью опасности преступника и совершенного им деяния». [37] См.: СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590; Малиновский В. В. Организационная деятельность в уголовном праве России (виды и характеристика): монография / отв. ред. А. И. Чучаев. М.: Проспект, 2009. С. 53. Данное положение Руководящих начал подвергалось критике со стороны некоторых советских авторов. Так, например, А. Н. Трайнин писал, что это предписываемое законом игнорирование фактической роли соучастника в совершении конкретного преступления кажется тем менее обоснованным, что оно покоится на противопоставлении степени участия степени опасности преступника. В действительности же получается наоборот, степень участия является одним из ценных показателей степени опасности преступника. [38] См.: Трайнин А. Н. Указ. соч. С. 48. Аналогично считал и В. Гольдинер: «…противопоставление степени участия в преступлении степени опасности преступления и отказ от учета первого из двух моментов вызывают сомнения, так как степень участия в преступлении, наряду с другими признаками, характеризующими личность преступника, несомненно, является показателем степени его социальной опасности». [39] Гольдинер В. К вопросу о соучастии в советском уголовном праве // Социалистическая законность. 1939. № 1. С. 43.

На наш взгляд, при совершении преступления в соучастии к ответственности следует привлекать, несомненно, всех соучастников, однако мера наказания должна была определяться степенью участия каждого лица индивидуально в совершаемом ими преступлении, а не характеристикой личностей соучастников.

В это время можно говорить о приоритете в уголовной политике теории опасного состояния личности. Как писал М. М. Исаев: «… теория соучастия Руководящих начал вполне понятна, так как 1919-й год является одним из наиболее ожесточенных этапов гражданской войны, именно поэтому личность преступника и его классовая принадлежность выдвигаются на первый план». [40] Исаев М. М. О наказуемости родственного укрывательства и недоносительства // Советское право. 1924. № 1. Впоследствии положения относительно проблем соучастия, имеющих место в Руководящих началах, были отвергнуты.