Сборник статей - Право. Гражданин. Общество. Экономика. Выпуск 2

В соответствии с ч. 1 ст. 8 Конвенции 2001 г. дебиторская задолженность должна быть идентифицирована в качестве дебиторской задолженности, с которой связана уступка, в момент уступки, а в случае будущей дебиторской задолженности – в момент заключения первоначального договора. Вообще Конвенция 2001 г. отличается весьма либеральным подходом в отношении требований к идентификации (вспомнить хотя бы идентификацию прав при уведомлении должника): описание даже будущей дебиторской задолженности может быть произведено по формуле «вся моя дебиторская задолженность от автомобильного бизнеса». [56] Analytic Commentary A/CN.9/489, pg. 28.

В процессе написания работы нами были сделаны следующие выводы:

Договор международной цессии представляет собой сделку с иностранным элементом ввиду возможности уступки права требования из любого (в отличие от внешнеторговой сделки) первоначального договора (купли-продажи, подряда, оказания услуг и др.) и присущих ему свойств возмездности и безвозмездности (в отличие от внешнеэкономической сделки).

Договор международной цессии является двусторонней сделкой ввиду необязательности получения согласия должника на уступку.

Даже при получении согласия должника (для того, чтобы уступка затрагивала права и обязательства должника) сделка все равно не превращается в трехстороннюю , так как подобное согласие (как предварительное, так и последующее) выступает лишь условием на изменение прав и обязательств должника в рамках первоначального договора. Как известно, изменить первоначальный договор могут лишь лица (цедент и должник), заключившие его.

Договор международной цессии представляет собой двусторонне-обязывающий (в случае возмездности) или односторонне-обязывающий договор (в случае безвозмездности).

Российская арбитражная практика необоснованно препятствует совершению уступки будущей дебиторской задолженности; дебиторской задолженности, возникающей из двусторонне-обязывающего договора, и небесспорной задолженности.

М. Воробьева,

студентка 4-го курса факультета права ГУ-ВШЭ;

научный руководитель: д.ю.н. профессор Т. Г. Морщакова

Следует отметить, что институт особого мнения судьи не является каким-то новым явлением в сфере правосудия для России.

Впервые возможность разногласий между судьями была предусмотрена еще в «Кратком изображении процессов или судебных тяжеб», принятом Петром I в 1715 г. Однако надо сразу сделать оговорку, что, во-первых, этот акт касался юрисдикции военных судов, а во-вторых, в нем не говорилось об особых мнениях судей в нашем современном понимании и о возможности их публичного оглашения. Согласно «Краткому изображению…», если судья имел мнение, отличное от мнений других судией (рассмотрение дел было коллегиальное), то все судьи голосовали и приговор постановлялся большинством голосов, если при этом голоса судей распределялись поровну, то приговор основывался на голосах судей той половины, к которой относился председатель состава суда.

Возможность подачи письменных особых мнений была предусмотрена уже Екатериной II в «Учреждениях для управления губерний Всероссийской империи» в 1775 г. Однако на протяжении долгого времени в России, говоря об особом мнении судьи, отмечали следующее:

– особое мнение судьи – это явление нежелательное и даже в некотором роде ненормальное, но избежать его нельзя, так как при решении каких-либо вопросов и проблем очень трудно добиться единогласного решения и достигнуть единого мнения;

– считалось, что особое мнение судьи надо держать в тайне от сторон и широкой публики;

– единственно полезная функция данного института – помогать вышестоящим судам при пересмотре решений (т. е. вспомогательная функция).

В современном законодательстве наблюдается уже несколько иной подход к пониманию данного института и другое отношение, и восприятие значения особого мнения судьи.

Дальнейшие рассуждения будут в большей степени касаться института особого мнения судьи в конституционном судопроизводстве, но помимо этого некоторое внимание будет уделено гражданскому, уголовному и арбитражному судопроизводству.

В настоящее время в нашей стране действуют Гражданский процессуальный кодекс РФ 2003 г., Уголовный процессуальный кодекс РФ 2002 г., Арбитражный процессуальный кодекс РФ 2002 г. и Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде РФ» 1994 г. (с последующими редакциями), которые содержат нормы, закрепляющие институт особого мнения судьи в гражданском, уголовном, арбитражном и конституционном судопроизводстве.