Денис Микшис - Самозащита гражданских прав

Во-первых, признание тезиса о том, что источником права на самозащиту является дозволение государства, выраженное в норме позитивного права, означает, что возможность субъекта осуществить такое право будет поставлена в зависимость от одобрения государства – неважно, явно выраженного или подразумеваемого. Данное предположение противоречит общепризнанному взгляду на самозащиту как на естественное и неотчуждаемое право человека, первичное по отношению к любым институтам и установлениям государственной власти, поскольку, по справедливому замечанию Г. Пухты, «право создается впервые не государством, напротив, последнее уже предполагает правовое сознание, право, в охранении которого состоит главная задача государства» [194] Пухта Г. Ф. Энциклопедия права // История философии права. СПб.: Юридический институт (Санкт-Петербург), 1998. С. 339. . Естественность и необходимость защиты жизни, телесной неприкосновенности и свободы была настолько очевидна, что представители естественно-правовой школы (Г. Гроций, X. Томази, Т. Вольф) построили на ней само учение о правах личности. Позднее взгляд на самозащиту как на неотчуждаемое право человека поддержали виднейшие представители социологической школы права. В частности, Р. Иеринг замечал: «…кто не чувствует, что в том случае, когда беззастенчиво нарушают и попирают его права… кто в подобном положении не испытывает стремления защищать себя и свое полное право, тот уже человек безнадежный…» [195] Йеринг Р. Борьба за право. М., 1991. С. 3. и рассматривал самозащиту в качестве древнейшей формы борьбы за право [196] Там же. С. 13. . Выдающиеся русские цивилисты рубежа XIX–XX вв. считали самозащиту неотчуждаемым правом, вытекающим из свойств личности [197] См.: Кони А. Ф. О праве необходимой обороны. М., 1996. С. 7–10; Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. С. 121–122. .

Согласно ст. 18 Конституции РФ неотчуждаемые права и свободы «определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием». Цитируемая конституционная норма четко устанавливает иерархию естественных прав и полномочий власти. Из ее содержания следует, что производной является не самозащита, а, наоборот, государственная, в том числе и судебная, защита субъективных прав, что подтверждается расположением норм о самозащите и судебной защите прав граждан (ст. 45 и 46 Конституции РФ). Поэтому право на самозащиту существует независимо от наличия или отсутствия соответствующих законодательных положений, что уже неоднократно отмечалось отечественными правоведами. Например, Г. Я. Стоякин видел особенность мер самозащиты в том, что они не нуждаются в гарантии органов, обладающих властной компетенцией [198] Гражданские правоотношения и их структурные особенности // Сборник ученых трудов СЮИ. Вып. 39. Свердловск, 1975. С. 49. .

Во-вторых, если бы право на самозащиту действительно являлось делегированным, то самозащита должна была осуществляться только указанными в законе способами [199] Обушенко Л. А. Самозащита как форма защиты частной собственности // Законодательство. 1999. № 2. С. 20–23. , а отсутствие упоминания о самозащите в законодательстве означало бы невозможность осуществления акта самозащиты в любой форме [200] К такому выводу, в частности, пришел Д. М. Генкин, утверждая, что, кроме случаев необходимой обороны, самозащита как таковая вообще неприменима для советского гражданского права (см.: Гражданское право / Под ред. М. М. Агаркова и Д. М. Генкина. М., 1944. Т. 1. С. 77). . Однако В. П. Грибанов еще в 1960-х гг. доказал существование права на владельческую самозащиту в форме охраны собственником своего имущества, которое не было предусмотрено гражданским законодательством СССР [201] Грибанов В. П. Указ. соч. С. 117. . К сожалению, вывод о существовании не предусмотренных законодательством способов самозащиты не был развит указанным автором и остался не замеченным позднейшими исследователями.

В-третьих, если субъект права на самозащиту действует по поручению государства, то самозащита в таком случае является не только правом, но и обязанностью [202] Например, В. П. Грибанов, утверждал, что охрана социалистической собственности является не только правом, но и конституционной обязанностью гражданина СССР (см.: Грибанов В. П. Указ. соч. С. 117). . Однако подобный вывод противоречит началу диспозитивности гражданско-правового регулирования и принципу свободного осуществления гражданских прав, в соответствии с которыми субъекту предоставляется возможность по своему выбору «прибегать или не прибегать к мерам защиты» [203] Яковлев В. Ф. Указ. соч. С. 86. . Общепринятым для современной цивилистики является положение, согласно которому инициатива защиты в гражданско-правовом порядке всегда принадлежит субъекту защиты [204] Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права. М.: Статут, 2003. С. 217 (Классика российской цивилистики). . Поэтому гражданин или организация при защите своих прав и интересов действует не в качестве органа власти ad hoc, должностного лица или иного элемента государства («аппарата организованного принуждения»), а как самостоятельный субъект права на самозащиту (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, ст. 14 ГК РФ). Таким образом, теория «делегированного правомочия» противоречит концептуальным положениям современной российской цивилистики, выраженным в основных началах гражданского законодательства России (ст. 1 ГК РФ) [205] Приняв оспариваемый нами тезис о том, что источником права на самозащиту являются властные правомочия, делегированные государством субъекту гражданских прав, следует признать за государственными и муниципальными органами право использовать свои властные правомочия в целях защиты «интересов государства», «основ правопорядка», т. е., по сути, произвольно вмешиваться в гражданский оборот. .