Михаил Митюков - Выступления полномочного представителя Президента РФ в Конституционном суде (2004-2005 гг)

При этом как бы забывается, что гражданин или организация в соответствии с Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде Российской Федерации» вообще не являются надлежащими заявителями при оспаривании конституционности подзаконных актов, включая Постановления Правительства Российской Федерации, и именно поэтому в целях устранения имеющегося пробела законодатель и предоставил соответствующие полномочия по нормоконтролю Верховному Суду Российской Федерации и другим судам общей юрисдикции. Кроме того, из взаимосвязи норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство по делам, возникающим из публичных правоотношений, вытекает, что проверка судом правомерности нормативного акта Правительства Российской Федерации представляет собой отдельное, самостоятельное полномочие, отличное от рассмотрения жалобы на действия и решения органов государственной власти и должностных лиц, т. е. происходит в процедуре так называемого абстрактного нормоконтроля и не связана с разрешением конкретного дела заявителя, в то время как наличие такого дела является непременным условием допустимости жалобы в Конституционный Суд Российской Федерации. Следует учитывать также и естественные пределы возможностей самого Конституционного Суда Российской Федерации, узурпация дополнительной компетенции которым в этой сфере вряд ли будет способствовать эффективности защиты прав и свобод.

Представляется, что ограничения возможности судебного обжалования нормативных Постановлений Правительства Российской Федерации предприняты в сугубо ведомственных интересах охранения собственного авторитета и стабильности, что явно вытекает из целей заявителя, обозначенных в запросе, и для «защиты от чересчур юридически подкованных граждан», как заявил представитель Правительства Российской Федерации в заседании Конституционного Суда Российской Федерации. Однако законодательство и без того предусматривает достаточные гарантии защиты Правительством Российской Федерации правомерности своих Постановлений, включая рассмотрение спора в Верховном Суде Российской Федерации, участие в судебном процессе в качестве стороны и возможность, в отличие от граждан и организаций, непосредственного обращения в Конституционный Суд Российской Федерации за подтверждением конституционности своих актов. Таким образом, указанное ограничительное толкование прав граждан на судебную защиту в данном деле не находит никаких оснований в положениях статей 46 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, прямо противоречит высшей конституционной ценности (статья 2), роли и предназначению Конституционного Суда Российской Федерации защищать, а не ограничивать права и свободы.

2. Изменяя, по сути, компетенцию Верховного Суда Российской Федерации в части нормативного контроля за правомерностью Постановлений Правительства Российской Федерации и фактически изымая из нее в свою пользу ряд случаев, когда такая проверка возможна только в порядке конституционного судопроизводства, Конституционный Суд Российской Федерации, однако, не дает ясного и однозначного разрешения этой компетенции. В разных местах мотивировочной части Постановления она представлена в описательнооценочных категориях и не совпадающих по объему и содержанию формулировках.

Так, Конституционный Суд Российской Федерации относит к своей компетенции случаи, когда Правительство Российской Федерации обязано было осуществить собственное правовое регулирование в силу прямого предписания закона. В другом месте речь идет о регулировании, не получившем конкретного содержания в данном законе. Верховный Суд Российской Федерации вправе рассматривать такие акты, если при этом не затрагивается вопрос об их конституционности или о конституционности федерального закона, и не вправе, когда проверка невозможна без установления их соответствия Конституции Российской Федерации с точки зрения принципа разделения властей и разграничения компетенции между федеральными органами законодательной и исполнительной власти. В другом случае к этому добавляется и соответствие содержанию акта Конституции Российской Федерации. Наконец, в резолютивной части речь идет об актах, принятых во исполнение полномочия, возложенного на Правительство Российской Федерации непосредственно федеральным законом. Не вполне понятно, исключает ли данный вывод предыдущие требования, но и здесь очевидно возникновение вопросов, каким законом и какое полномочие было возложено на Правительство Российской Федерации, было ли оно возложено вообще, в какой степени оно связано с последующим регулированием и т. д. Далеко не всегда такая связь с очевидностью вытекает из простого сопоставления текстов. Кто и как будет решать эти вопросы, предопределяя конституционные полномочия заявителя лишь для каждого конкретного случая?