Вадим Цыганаш - История, теория, перспективы развития правосудия и альтернативных юридических процедур в России. Учебное пособие

Приговор 22 марта 1707 г. «О допрашивании приводимых в Судный приказ по истцовым делам людей и крестьян перед судьями: о прикладывании к тем допросам рук, не отходя от судейского стола и о креплении тех допросов дьячьими руками». Приговор также требовал документально зафиксировать существовавшие к тому времени сделки.

Другим важным источником, развивающим нормы процессуального права, является изданный в 1715 г. устав «Краткое изображение процессов и тяжб». В Новом законе доминировал розыскной следственный процесс, но в гражданских делах допускалось и состязательное производство. В последнем случае разрешалось ведение дела адвокатами.

Независимо от формы, в которой проводился процесс, он разделялся на три части. Первая часть процесса включала в себя действия от оповещения до привлечения ответчика к суду. Вторая часть процесса характеризовала само судебное разбирательство до оглашения приговора суда. Третья часть включала в себя меры процессуального порядка в исполнении приговоров суда или опротестовании судебных решений.

Особое внимание уделялось самому суду, судоустройству. Разграничивалась компетенция гражданских и воинских судов. Поскольку структура и компетенция гражданского суда уже определялись предыдущим законодательством, Краткое изображение 1715 г. (первый отечественный процессуальный кодекс) подробнее характеризует воинский суд (кригсрехт). Гл. II источника в процессуальном плане предусматривает рассмотрение дел при едином порядке по инициативе сторон (челобитчик и ответчик) и по инициативе государства (розыскной процесс). Основное внимание уделяется розыскному суду. Законодатель предусматривал, что суд будет объективным. Поэтому предусматривали целый ряд конкретных предписаний: документальное фиксирование оповещения сторон в суде, меры, повышающие ответственность за неявку в суд. Структуре суда придавалось более конкретное очертание. Вводилась должность аудитора, отвечавшего за объективность самого суда. Определялось, что судьи должны быть объективны и связаны какими-либо отношениями с лицами, проходившими по гражданским или уголовным делам (Гл. I ст. 13). Кроме конкретных мер, влиявших на беспристрастность, члены суда присягали на Евангелии и должны были «более смотреть на само дело, нежели на краснословие и лепоту процессов».

Первая часть судебного процесса определяла субъектов (челобитчика и ответчика), их оповещение о суде. По первой части процесса в гражданских делах разрешалось нанимать адвоката.

Вторая часть источника посвящена собственно судебному процессу, начиная с анализа доказательств. При этом упоминаются четыре вида доказательств. Самым неоспоримым из доказательств было – своевольное признание. При формальном соблюдении объективности других доказательств на суде не требовали (см. Гл. II второй части процесса). Следующим по важность доказательством были показания свидетелей. Гл. III – о свидетелях говорит, что свидетелями могут быть мужчины и женщины, определяет, что свидетелями являются добрые и беспорочные люди. Вместе с тем определялся круг лиц, которые не могли быть свидетелями, несовершеннолетние (до 15 лет), или были презираемыми свидетелями, куда входила целая категория лиц: преступники, подозреваемые в преступлении и так далее.

Письменные доводы признавались третьими по значимости свидетельскими показаниями. Письменные свидетельства законодатель подразделял на неоспоримые (явные), то есть зарегистрированные в государственных органах и другие виды письменных доказательств: грамоты, духовные, мирские письма, рукописания, реверзы, которые необходимо было проверить.

Присяга как вид доказательств ставилась законодательством на последнее место. Рекомендовалось прибегать к присяге в крайнем случае, когда другие доказательства не приводили к должным результатам. Законодательство определяло круг лиц, присяга которых не признавалась ими являлись вышеназванные, презираемые свидетели и аналогичные им лица.

Структурно рядом с присягой в источнике стоит расспрос с пристрастием (то есть с угрозой пытки) и сама пытка (Гл. VI). Пытка, как мы видим, не включалась в виды доказательств. Законодатель понимал, что признание, полученное путем пытки, формально становилось важнейшим доказательством, и видел в этом противоречие. Поэтому применение пытки процессуально ограничивалось. Однако, при соблюдении минимальных формальностей, полученные под пыткой признания, признавались судом, что при несовершенной правовой системе способствовало беззаконию.