А. Потеенко - Шанхайская организация сотрудничества в региональной системе безопасности (политико-правовой аспект). Монография

Ливия делала много для нормализации отношений с США: после террористических актов 11 сентября Каддафи одним из первых арабских лидеров осудил произошедшее; в декабре 2003 г. Каддафи официально объявил: государство отказывается от своих планов по созданию ядерного оружия; в марте 2004 г. Ливию посетил премьер-министр Великобритании Тони Блэр; в апреле ливийский лидер совершил первый за пятнадцать лет после изоляции официальный визит в Европу, встречался с руководством ЕС; в октябре 2004 г. были сняты санкции ЕС; в мае 2006 г. Госдепартамент США исключил Ливию из списка государств, поддерживающих терроризм; в сентябре состоялась встреча госсекретаря США К. Райс с М. Каддафи.

Однако после того как в октябре – ноябре 2008 г. Каддафи совершил визит в Россию, в ходе которого обсуждалось сотрудничество в военной, технической и энергетической сферах, обстановка резко ухудшилась 17. В феврале 2011 г. в Ливии начались массовые выступления против режима Каддафи. Нет оснований сомневаться, что роль природных ресурсов – прежде всего энергетических – может радикально измениться для мировой экономики 18. Более того, с учетом фактора новых быстрорастущих экономик значение многих видов ресурсов будет критически возрастать. Тенденции развития мирового энергопотребления указывают на то, что значение углеводородных источников будет только возрастать, что дает неплохие шансы государствам Центральной Азии для развития.

Прогнозы развития мировой энергетики до 2030 г. показывают, что в рассматриваемый период ведущая роль сохранится за тремя энергоносителями – нефтью, природным газом и углем. Их доля в энергобалансе практически не изменится и будет составлять около 80 % 19. Главными потребителями энергоресурсов станут азиатские гиганты – Китай и Индия.

Третья группа факторов связана с тем, что в последние годы в сфере безопасности возник «новый ядерный парадокс»: вероятность применения ядерного оружия на достратегическом уровне повысилась, а риск поражения от его применения – скорее снизился. Остановить ядерное распространение (как и распространение ракетных технологий) в целом не удалось, и сегодня применять его теоретически могут как «ядерные нелегалы», так и старые ядерные державы, которые продолжают модернизировать ядерное оружие.

В-четвертых, фактором глобального, планетарного значения стала миграция. Численность населения к 2050 г. может достигнуть 9 млрд человек, в 1900 – 1,6 млрд, в 1960 – 3 млрд, в 1993 – 5,65 млрд, в 1999 – 6 млрд, в 2003 – 6,3 млрд, в 2006 – 6,5 млрд, в 2010 – 6,8 млрд, в 2011 – 7,0 млрд, в 2012 – 7,02 млрд 20, в 2013 – 7,1 млрд человек 21. При этом основной прирост будет происходить за счет средне- и малоразвитых стран. По данным ООН, в 2001–2030 гг. наиболее высокий ежегодный прирост населения (1,1 %) ожидается в развивающихся странах, более умеренный (0,4 %) в промышленно развитых. В странах Восточной Европы и СНГ прироста населения не прогнозируется 22.

Вне всякого сомнения, это скажется на объемах и направлениях международной миграции. Согласно оценкам ООН, в 2013 г. число международных мигрантов составило 232 млн человек, или 3,2 % мирового населения, тогда как в 2000 г. их насчитывалось 175 млн а в 1990 г. – 154 млн 23. При этом за этот период доля пришлых жителей более развитых регионов мира в их общей численности на планете возросла с 43 до 61 %, а их удельный вес в количественном составе населении этих регионов повысился с 3,4 до 9,5 % 24. А нехватка рабочих рук и рост числа пенсионеров увеличивают потребность в иммигрантах. Также следует отметить и то, что сокращение численности населения вынуждает крупные державы направлять дополнительные средства на решение внутренних проблем, что в свою очередь уменьшает ресурсы для проведения эффективной внешней политики (например, в военной сфере или в оказании помощи развивающимся странам).

Наконец, последняя группа факторов связана с формированием новой архитектуры миропорядка и формулированием новых «правил игры». Фактом является то, что однополярная структура мира продемонстрировала свою неэффективность, а тенденция «формирующейся многополярности» – очередной геополитический миф.

Достоверность этого вывода покажет ближайшая перспектива, но то, что «Большая игра» между геополитическими центрами силы за влияние в Центрально-Азиатском регионе идет, не вызывает сомнений. Более того, в этой «игре» наблюдается несколько вполне очевидных данностей.

Насколько жесткой может оказаться «Большая игра» между геополитическими центрами силы за влияние в Центрально-Азиатском регионе, предсказать трудно, но вполне очевидно, что отсутствие консенсуса в отношениях основных геополитических игроков в регионе всегда будет порождать для него массу проблем.