Однако стоит оговориться, что стороны натурального обязательства заблуждаются не по поводу его содержания, а относительно содержания (или существования) охранительного правоотношения, которое возникнет в случае его (натурального обязательства) нарушения.
§ 2. Лишение права на защиту как публично-правовая санкция
Представляется, что безрезультатность попыток поиска универсального критерия отнесения тех или иных отношений к натуральным обязательствам была во многом обусловлена тем, что они осуществлялись в отрыве от разрешения вопроса о правовой природе лишения натуральных обязательств исковой силы.
Исключением является, пожалуй, диссертационное исследование С. В. Мусарского: непредоставление кредитору по натуральному обязательству права на иск рассматривается в данной работе в качестве ограничения права на судебную защиту [176].
Однако в силу положений ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, право на судебную защиту может быть ограничено законом только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Автор рассматривает достаточно обширный перечень натуральных обязательств и не обнаруживает государственных и социальных интересов, заслуживающих учета. В связи с этим С. В. Мусарский приходит к заключению об отсутствии достаточных мотивов для отнесения всех этих отношений к obligationes naturales [177].
С таким выводом трудно согласиться, потому что он противоречит истории и логике развития института натуральных обязательств. Поскольку приводимые аргументы в пользу отсутствия оснований для ограничения права на защиту представляются достаточно убедительными, видится, что ошибочность вышеприведенных умозаключений состоит в неправильной квалификации непредоставления права на защиту (ошибка в первоначальной посылке).
Непредоставление кредитору по натуральному обязательству возможности принудительного осуществления нарушенного права представляет собой не желаемое им, неблагоприятное, негативное для него правовое последствие и более всего напоминает санкцию.
Обычно понятие санкции употребляется в трех значениях. Во-первых, под санкцией понимается элемент правовой нормы, в которой законодатель устанавливает определенные юридические последствия ее несоблюдения. Во-вторых, это мера имущественных и иных невыгодных для лица последствий, которая применяется в случае совершения им противоправных действий. Наконец, санкция определяется как наступление неблагоприятных последствий для одного из участников правоотношения, т. е. результат применения мер правового воздействия [178].
Несмотря на то что подобная правовая квалификация может показаться достаточно неожиданной, она вовсе не является новой. Еще Н. И. Бронштейн писал: «Встречаясь с теми или другими явлениями жизни, право может признать их желательными или нежелательными. В первом случае оно предоставит им полную свободу развития, во втором – употребит те или другие меры репрессии… самая мягкая мера гражданской репрессии… и есть натуральное обязательство» [179].
В отличие от случая ограничения права санкция может быть применена к лицу только в случае нарушения им тех или иных юридических предписаний. Таким образом, если рассматривать лишение кредитора по натуральному обязательству права на принудительное осуществление его притязания как санкцию, то его причину следует искать в действиях самого кредитора.
Натуральные обязательства возникали в том случае, когда действия кредитора негативно оценивались правопорядком, рассматривались правом как нежелательные, хотя допускаемые кредитором нарушения закона и не были достаточно серьезны для того, чтобы полностью лишить юридической силы отношения, возникающие в результате их совершения.
Ю. С. Гамбаров указывал: «Между полной недействительностью и полной силой сделки стоят смягченные формы недействительности и ослабленной силы действительности, таковы, например, сделки, по которым не дается иска, но оставляется возможность осуществления другими способами юридической защиты» [180].
Справедливость данного вывода наглядно подтверждается историей возникновения и развития института натуральных обязательств.
Как уже указывалось ранее, obligationes naturales появились как обязательства рабов и подвластных детей, т. е. неправоспособных лиц. Подвластные лица, выступая в обороте от имени господина (домовладыки), могли принять обязательство без его разрешения, злоупотребить предоставляемым им доверием. Римское право охраняло собственников от таких несанкционированных действий. Однако поскольку в правовом порядке воздействовать на неправосубъектных лиц (рабов и детей) оно не могло, все негативные последствия ложились на их неосмотрительного контрагента. Сделки рабов и подвластных детей вплоть до классического периода вообще не признавались правом, а затем, если и допускались, то либо в качестве редких исключений, либо как основания «полудействительных» натуральных обязательств – но уже обязательств не господина или домовладыки, а самих подвластных лиц [181].
Читать дальше