Александр Петров - Предметная иерархия нормативных правовых актов. Монография

Парадоксально, но еще одним важным фактором появления идеи иерархического соотношения источников права в государстве континентальной Европы следует признать концепцию суверена как носителя верховной публичной власти в политически организованном обществе, а также верховенства суверена (в т. ч. народа) в социальном регулировании политически организованного общества. Тем самым обусловливается установление иерархического приоритета правовых норм, исходящих от государства, над всеми иными социальными нормами, претендующими на общеобязательность. Проще говоря, право, исходящее от государства, опираясь на идею иерархичности, объявляло и обосновывало свое верховенство перед цеховыми, городскими, церковными и другими правилами, также претендующими на то, чтобы регулировать поведение людей.

Немаловажную роль сыграл и рационализм, присущий «духу Просвещения» [63], предполагавший возможность конструирования общества как «мегамашины» при помощи основанных на познанных человеческим разумом закономерностях социального устройства, в которых главенствующая роль в нормативном регулировании (как форме социальной инженерии) отводилась праву, выраженному в рациональных и упорядоченных командах суверена, облаченных в форму общих и индивидуальных правовых актов. Отсюда, по-видимому, и рост кодификационных работ в странах просвещенного абсолютизма [64].

Таким образом, «духу Просвещения» как «стилю мышления», аналитическому позитивизму как правовой теории, появлению централизованных национальных государств, претендующих на монопольное правовое регулирование общественной жизни, как социокультурному феномену и дифференциации правотворческой компетенции различных государственных органов, мы обязаны тем, что угол зрения в исследовании проблем иерархии в праве сместился в континентальной правовой традиции в сторону внешней формы права и, надо заметить, преобладает в ней до сих пор [65].

Дискуссионным является вопрос об универсальности иерархического строения права. Так, как полагает Ж.-Л. Бержель, «по всей видимости, несмотря на все структурное разнообразие различных правовых систем, всегда существует иерархия содержащихся в них правил» [66]. P. Паунд ограничивает реестр иерархически построенных правовых систем в зависимости от степени развития общества, государства и права: по его мнению, иерархия в праве «подразумевает развитую социальную и экономическую системы, а также соответствующий им правовой порядок с организованными судебной и административной иерархией, органами с четко определенной компетенцией по правоприменительной и правотворческой деятельности и помимо этого – наличие квалифицированных специалистов в правовой сфере» [67]. Т. Лундмарк еще более сужает сферу применения концепции иерархии, отмечая, что представление об иерархии источников права как о логически построенной системе наиболее полно и последовательно раскрывается в немецкой юриспруденции, а, например, для правовых систем США, Швеции, Англии и Уэльса идея иерархии уже не столь значима [68]. А. М. Михайлов полагает, что, во-первых, «наиболее четкая иерархия источников права имеет место в наиболее централизованных правовых системах. Во-вторых, она имеет место в системах, которые уверены, что право не объективно существует, а конструируется людьми – именно тогда возникает стремление составить правовую систему по заранее составленному плану со строгой иерархией источников. По сути, такое представление победило в эпоху буржуазных революций в континентальных правопорядках. А в Англии практически и инструментально мыслящие судьи отстояли свое понимание права, которое ближе к естественно-правовому, основанному не на идеях рационализма, а на идеях сенсуализма» [69].

В рамках настоящего исследования, конечно, невозможно однозначно и исчерпывающе очертить территориальные и культурные границы ареала распространения идеи иерархичности в праве. Тем не менее, основания оспаривать влиятельность идеи иерархии в континентальной правовой традиции у авторов отсутствуют.

В конечном счете, логично, что именно немецкий аналитический позитивизм породил классическую теорию иерархии внешней формы права («теория ступеней» А. Меркля, получившая дальнейшее развитие в «чистой теории права» Г. Кельзена) [70].

В качестве основного тезиса учения об иерархии в праве Кельзена, по нашему мнению, можно привести следующую идею: «Нормы правопорядка, общим основанием действительности которых служит… основная норма, представляют собой… не комплекс существующих рядом друг с другом действительных норм, а иерархическую структуру выше- и нижестоящих норм» [71].