Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

Большое внимание Сергеевский уделяет анализу видов покушения (в собственном смысле), выделяя: 1) оконченное и неоконченное покушение; 2) покушение с негодными средствами; 3) покушение на негодный объект.

Первый вид покушения выделяется по степени реализации преступного умысла. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных вначале исходило из объективного критерия, введя в формулу покушения словосочетание «виновный мог считать нужным»; затем последнее было заменено фразой «что он считал нужным», таким образом, в основу определения вида покушения был положен субъективный критерий. Покушение признается оконченным, когда лицом выполнены все действия, которые это лицо считало необходимыми для совершения преступления, но преступление не было доведено до конца по непредвиденным обстоятельствам или вследствие непригодных средств, которые были применены.

Второй вид покушения – неоконченное, или прерванное обстоятельствами, не зависящими от воли виновного, автором не определяется, оно лишь противопоставляется добровольному отказу от преступления («добровольному оставлению преступления»), суть которого не раскрывается.

Автор констатирует ненаказуемость добровольного отказа от преступления независимо от его мотивов (в литературе высказывалось и иное мнение, например Грольманом), оснований же, исключающих ответственность лица, в работе не приводит, хотя к этому времени в теории уголовного права по данному вопросу сформировалось два принципиальных подхода: уголовно-политический и правовой. Кроме того, существовал и третий подход, пытавшийся объединить два первых.

Суть уголовно-политических доводов сводилась к следующему. Уголовный закон должен вырабатывать в человеке мотивы воздержания от совершения преступления или «возврата с преступного пути». Добровольный отказ характеризует последнее обстоятельство, наказание за него даст противоположный результат. Отказ от преступления часто присущ человеку, обладающему честью и чувством сострадания, «но поставьте перед ним в перспективе уголовный процесс, наперед поразите его слух всем шумом судопроизводства – и сострадание замолчит, а честь почувствует себя во всяком случае уже потерянной» 287.

Кроме того, наказуемость добровольного отказа противоречит интересам не только личности, но и общества. «Покушение этого рода, – пишет Росси, – остается часто неизвестным тому, против кого оно было устремлено. Уже по одному этому общественная власть, преследуя такие покушения, должна прибегнуть к инквизиционным розыскам и, без достаточного основания, в интересах наказания факта мало опасного, возбудит напрасные и бесполезные беспокойства в обществе» 288.

Наказуемость добровольного отказа согласно фейербаховской теории устрашения вошла бы в противоречие со здравым смыслом, пришлось бы подвергать каре того, кто под страхом уголовного наказания отказался бы от совершения преступления.

Своеобразную позицию занимает А. П. Чебышев-Дмитриев. В целом основываясь на политических мотивах исключения уголовной ответственности за добровольный отказ, он предлагает наделять таким правом суд, исходя из возможного различия проявления подобного отказа 289.

Юридические основания ненаказуемости добровольного отказа достаточно обстоятельно раскрыты Цехариэ, Кёстлиным, Бернером, Люденом и др. Так, Цехариэ указывает, что для наказуемости деяния вообще требуется, чтобы оно было противозаконно и явилось результатом злой воли. Следовательно, отсутствие хотя бы одного из этих элементов исключает уголовную ответственность. При добровольном отказе лицо само «уничтожает» свою злую волю. В этом случае она теряет уголовно-правовое значение и не может обусловливать собой наказание, которое не требуется ни идеей справедливости, ни целью государственной безопасности 290.

На другое обстоятельство обращает внимание Люден. Он пишет: «Безнаказанность добровольно оставленного покушения вытекает из существа покушения, ибо здесь нет действия, предпринятого с волей на совершение. Конечно, до отказа деятель стремился к совершению, но эта деятельность не может быть рассматриваема как нечто самостоятельное, отдельное от отказа, ибо вся преступная деятельность с начала и до конца есть одно неделимое действие и неделимость его основывается на едином неделимом источнике – преступной воле» 291.

Покушение с негодными средствами Сергеевским определяется как применение таких средств, которые по своим свойствам не могут обеспечить достижение преступного результата. Все они подразделяются на два вида: средства, которые абсолютно не пригодны для совершения преступления (например, суеверия), и средства, которые только в конкретной ситуации не могли привести к достижению преступной цели. «…С одной стороны, выдвигаются те случаи, когда субъект составил план действия вполне удовлетворительный и пригодный к делу… – результат же не был достигнут только вследствие того, что при выполнении плана сделана была ошибка, или заключавшаяся в случайной замене одного предмета другим, или основанная на незнании некоторых фактических обстоятельств… С другой стороны, выделяются те случаи, когда в самом плане коренится ошибка, делающая его вполне бесплодным, сколь бы точно и сообразно с замыслом он ни был выполнен…» 292.