Александр Чучаев: Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

Сергеевский писал прекрасную прозу, публиковавшуюся в 1893–1894 гг. в «Книжках недели» под псевдонимом «Н. Д. Васильев» 17. Удалось разыскать два его произведения: рассказ «Портрет» 18 и восемь очерков, объединенных общим названием «Уже немногие» («Девятнадцатое февраля», «Помещица Алмазова», «Николай Васильевич», «Адмирал Рыков», «Блаженные», «Господь простил», «Дикари» и «Полкан-богатырь») 19.

Очерки читаются с большим интересом. Автор пишет о своих героях с любовью, рассказывает о людях, «блюстителях преданий и верований», тепло и задушевно.

Литературное наследие Сергеевского невелико, но и оно свидетельствует о таланте ученого.

Николай Дмитриевич Сергеевский умер неожиданно для всех – в ночь с 11 на 12 сентября 1908 г., 59 лет от роду. Похоронен на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге, могила не сохранилась.

В литературе Сергеевского безоговорочно относят к представителям классической школы уголовного права 20. Как известно, указанная школа возникла в XVIII в., и ее отличают следующие основные постулаты: 1) преступление есть проявление свободной воли (концепция индетерминизма); 2) преступление и наказание – чисто юридические категории; 3) наказание – юридическое последствие преступления; 4) наказание лишено утилитарных, практических целей, оно выступает воздаянием для восстановления нарушенной справедливости или нарушенного права (следует заметить, что некоторые представители классической школы признавали цель общей и частной превенции, например Н. С. Таганцев 21); 5) положение об абсолютной вине преступника требует воздаяния за него в виде наказания, пропорционального преступлению и вине; 6) формальное определение преступления как деяния, запрещенного уголовным законом (нет преступления без указания на то в законе); 7) формальное равенство всех перед уголовным законом; 8) ответственность при наличии умысла или неосторожности; 9) исключение ответственности невменяемых 22.

Какие-то элементы из числа названных, несомненно, присутствуют в воззрениях ученого, однако не они, на наш взгляд, определяют уголовно-правовые взгляды Сергеевского. Можно было бы ограничиться замечанием самого ученого, из которого явственно виден его подход, в частности к закону, в корне отличающийся от позиции «классиков», выводивших содержание правовых норм не столько из условий жизни общества (политических, экономических, духовных), сколько из воли законодателя. «При таком направлении уголовный кодекс получает значение не свода норм, выработанных действительной жизнью в ее постоянном прогрессе, а системой более или менее удачных или неудачных канцелярских правил, собранных воедино в канцелярии» 23.

Можно привести его утверждение более широкого характера, не вписывающееся в доктрину классической школы: «…Государство существует для людей, а не люди для государства. Достижение возможного максимума условий материального, умственного и духовного благосостояния граждан – вот цель государства. Выше личности человека нет ничего в современном государстве; она есть отправной пункт и центр, около которого вращается вся государственная деятельность» 24.

В ошибочности безоговорочного причисления Сергеевского к «классикам» можно лучше убедиться, проанализировав его оценки ряда понятий и институтов уголовного права, в частности содержания и задач науки уголовного права, преступления и наказания, так как все остальное в учении, думается, производное от указанных моментов.

Сергеевского можно формально считать, скорее всего, сторонником так называемой исторической школы уголовного права, которая возникла в Германии, но не получила там достаточного развития. В России интерес к истории уголовного права стал активно проявляться в 40-е годы XIX столетия. Ученые стремились истолковать законодательные памятники, чтобы «вскрыть особенности национального духа их постановлений» 25. В отличие от своих немецких предшественников российские криминалисты-историки не абсолютизировали результаты более ранних исследований, не ограничивались старыми приемами изучения законодательных актов, инициировали новые подходы в историческом познании уголовного права. Вместе с тем надо иметь в виду, что и сама историческая школа была неоднородной. Выделялись историко-догматическое, историко-философское, историко-сравнительное направления. Ученый тяготел к последнему из них.