Александр Чучаев - Уголовно-правовые взгляды Н.Д.Сергеевского

Оценивая зарубежное законодательство, согласно которому все указанные выше случаи признаются преступными, Сергеевский отмечает, что такой подход нельзя считать неправильным. В данном случае оценка оскорбления производится не с точки зрения частного права, а с идеально-общественных позиций. Она, с одной стороны, свидетельствует о более высокой культуре населения, а с другой стороны, влечет расширение сферы уголовной юстиции, применение мер уголовно-правового воздействия в ситуации, не требующей такой реакции государства.

В XIX в. к числу дискуссионных относился вопрос об ответственности за так называемые посредственные оскорбления. «…Слова и поступки, ближайшим образом обращенные к одному лицу или на него направляющиеся, или к нему относящиеся, в то же время образуют собою посредственное оскорбление другого лица» 74. Например, называя мужа «рогатым», тем самым бросают тень на целомудрие жены, и т. д.

В некоторых случаях закон устанавливал своеобразную фикцию «общей чести», относящуюся, как правило, к одной семье или даже к целому роду. В этом случае оскорбление члена семьи или рода рассматривалось как преступление против всей семьи или рода. К XIX в. данная фикция сохранилась лишь по отношению к семье. Так, в ст. 2091 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (в ред. 1857 г.) говорится: «Кто обидит другого на счет жены его или членов его семейства, хотя бы уже умерших…».

Оскорбление может быть совершено различными способами, перечень которых нельзя определить в целом, не говоря уже о том, чтобы зафиксировать в законе. «… Одни и те же слова и поступки в одном случае будут иметь оскорбительное значение, а в другом, при других обстоятельствах и отношениях, – не будут иметь вовсе… Слова, например, вполне безобидные сами по себе, могут служить отличным средством оскорбления» 75.

Рассматривая вопросы стадиальности оскорбления, Сергеевский, хотя и в ограниченных случаях, но допускает возможность покушения на данное преступление. Например, оскорбление произнесено, но оскорбляемое лицо его не расслышало; письмо с оскорблениями не дошло до адресата и т. д. Однако все они не влекли за собой наказание.

Статья «К учению о преступлениях религиозных», последняя работа Сергеевского по особенной части уголовного права, представляет собой образец историко-теоретического исследования 76. В ней дается обстоятельная справка о наказуемости религиозных преступлений в истории Руси, показывается подчиненная роль религии государству. В частности, это проявлялось в криминализации деяний, якобы посягающих на религию, хотя на самом деле таковыми не являющихся, например признание преступными табакокурения, опасных святочных игр, мужеложства и т. д. В данном случае преследовались государственно-полицейские цели, а не решалась задача охраны основ религии.

Сергеевский выступает сторонником уголовно-правовой охраны некоторых религиозных догматов 77, при этом отдавая предпочтение одним религиям перед другими. Не соглашаясь с Фейербахом, приравнивавшим религиозные чувства к внутренним, личным, он утверждает, что такой подход игнорирует публично-правовое значение религии, низводит ее до частно-правовых отношений.

По его мнению, государство не может безразлично относиться к тем духовным силам, от которых зависит нравственный облик граждан. Различное отношение государства к религиям должно найти отражение в уголовном законе. Только ведущие из них могут претендовать на то, чтобы богохульство, кощунство, нарушение порядка и благочиния при богослужении могли признаваться преступлениями; для остальных же религий эти деяния должны считаться нарушением духовного мира и свободы частных лиц.

Религиозные преступления автором классифицировались по различным основаниям. Так, по содержанию деяния выделялись: 1) посягательства на религиозные интересы отдельных лиц, всего общества и государства; 2) отступления от господствующей веры, «насколько она привлекается государством в качестве политической силы»; 3) неподчинение догматам единой истинной веры; 4) квазирелигиозные преступления, в их характеристику «религиозный момент» введен по утилитарным соображениям; 5) «воображаемые религиозные преступления, состав которых образован по невежеству и суеверию»; 6) запрещенное законом отправление «культа религий, вредных для государства».

По мотиву криминализации религиозные преступления делятся на две группы: а) деяния, запрет которых вызывается стремлением государства оказать покровительство «полезной религии», и б) деяния, которые запрещаются по мотиву борьбы с «вредными религиями».