Василий Мальцев - Принципы уголовного права и их реализация в правоприменительной деятельности

Именно поэтому «особенность» здесь связана с реально существующим неравенством людей, а устранение этого неравенства («особенности») он называет «неправом». Поскольку право «остается безразличным к особенности», а люди «действительно равны, но лишь как лица» 29 29 Там же. С. 108. , справедливое применение права предполагает единый, равный, общий для всех критерий (основание). В противном случае равенство лиц (т. е. равенство людей как субъектов права) в праве при его применении станет «неправом», фикцией, будет нарушено.

Для «гражданского общества» (по-другому, гражданского права) такой критерий, одновременно являющийся критерием справедливости, – «свободная собственность», обладание ею каждым человеком (иначе, свободно реализуемое и социально-экономически обеспеченное право всех граждан владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом).

«В законах и отправлении правосудия, – указывал Гегель, – есть существенно одна сторона, содержащая случайность и заключающаяся в том, что закон есть всеобщее определение, которое должно быть применено к отдельному случаю» 30 30 Там же. С. 252. . «В этом заострении всеобщего, в переходе не только к особенному, но и к единичному, т. е. к непосредственному применению , преимущественно и заключается чисто позитивное в законе. Невозможно разумно определить… что более справедливо: наказать за проступок сорока ударами или на один удар меньше… И все-таки даже один лишний удар, один лишний или недостающий талер или грош, одной неделей, одним днем больше или меньше тюремного заключения – уже несправедливость» 31 31 Там же. С. 251. – Гегель так определяет различие между понятиями «право» и «закон»: «В этом тождестве в себе бытия и положенности обязательно как право лишь то, что есть закон . Поскольку положенность составляет ту сторону наличного бытия, в которой может выступить и случайность, порождаемая своеволием и другой особенностью, постольку то, что есть закон, может быть отличным по своему содержанию от того, что есть право в себе. Поэтому в позитивном праве то, что закономерно, есть источник познания того, что есть право, или, собственно говоря, что есть правовое; тем самым позитивная наука о праве есть историческая наука, принципом которой является авторитет» (Там же. С. 250). .

Гегель раскрывает соотношение между правом и законодательством, выявляет динамику их связи со справедливостью. От права («права в себе», содержание которого обусловливают «вечные субстанциональные принципы справедливости») к закону , «всеобщему определению», т. е. к тому, что уже может быть порождено «своеволием и другой особенностью» (значит, к тому, что может быть и несправедливым), и «непосредственному применению» закона к «отдельному случаю» (где существенна случайность, а следовательно, и несправедливость), где для достижения справедливости (по смыслу процитированного можно предположить) необходимо максимально использовать «позитивное», «правовое» в содержании закона.

Справедливость у Гегеля входит в содержание основных понятий уголовного права. Так, он пишет: «В абсолютной связи с преступлением находится справедливость возмездия. Здесь мы имеем дело с абсолютной необходимостью, которая их связывает, ибо одно есть противоположное другого, одно – противоположная субсумция другого» 32 32 Гегель . Политические произведения. С. 313. .

«Снятие преступления, – указывает Гегель, – есть возмездие постольку, поскольку это возмездие есть по своему понятию нарушение нарушения и поскольку преступление по своему наличному бытию имеет определенный качественный и количественный объем и тем самым его отрицание как наличное бытие имеет такой же объем. Это зиждущееся на понятии тождество есть, однако, равенство не по специфическому, а по в себе сущему характеру нарушения, по его ценности» 33 33 Гегель Г. В. Ф . Философия права. С. 148–149. .

При этом Гегель уточняет, что «справедливость определения наказаний по их качественному и количественному характеру – нечто более позднее, чем субстанциальность самого предмета» 34 34 Там же. С. 149. , что надо принимать во внимание «природу конечного» и нельзя останавливаться «на абстрактном специфическом равенстве », ибо «очень легко будет изобразить возмездие в виде наказания (как воровство за воровство, грабеж за грабеж, око за око, зуб за зуб, при этом вполне можно себе представить преступника одноглазым или беззубым) как абсурд, с которым, однако, понятие ничего общего не имеет и который всецело должен быть отнесен за счет того, привнесенного специфического равенства » 35 35 Там же. С. 149–150. – Под «специфическим равенством» Гегель подразумевал принцип талиона (см.: Там же. С. 492). .